– А хорошая новость – да, есть и хорошая – в том, Джейн, что у вас с Лэндоном возникла связь, взаимопонимание. И как только ты поймешь, что его действия были необходимы, тебе будет легче привыкнуть к новым тренировкам. Он будет обучать тебя всему, что нужно знать о Вещании. И чем скорее ты поймешь, что он может тебе помочь, тем лучше будет для тебя самой.

От одной только мысли, что теперь, когда я знаю правду, мне придется еще больше времени проводить с Вардом, у меня внутри все обрывается. Фэлон продолжает, не обращая внимания на мое смятение, и его голос звучит мягко, почти ласково:

– Мне не терпится увидеть, как ты огранишь свой талант, Джейн, особенно теперь, когда твое пребывание здесь растягивается на неопределенный срок.

Будь у меня альтернатива, я бы предпочла покинуть это место через три дня, как и полагалось. И все же, несмотря на то, что все это время мной манипулировали, в глубине души я все же рада надежде на лучшее будущее.

Фэлон напоследок окидывает меня оценивающим взглядом, приподнимает уголок рта и поворачивается к Варду:

– Она твоя, Лэндон. Остальные на подходе, верно?

Я все равно не могу смотреть на него, но краем глаза вижу, как он кивает.

– Как раз заканчивают дневную тренировку. Осталось недолго.

Фэлон одобряющие хмыкает:

– В таком случае я откланиваюсь. Доложи мне, когда закончишь.

Он выходит из комнаты, не дожидаясь согласия Варда. Дверь закрывается у него за спиной, и в комнате воцаряется тяжелая тишина. Я украдкой кошусь на Варда. Каждая его мышцы напряжена, будто он не знает, чего от меня ожидать.

Я не могу прийти в себя. Раз за разом проигрываю в голове слова Фэлона. Вард играл со мной. Пытался заставить меня открыться ему, чтобы я ослабила оборону и пустила его в свой мир. Каждый обеспокоенный взгляд, каждая ямочка на щеке, каждое нежное прикосновение и пожатие руки были частью грандиозной манипуляции. Да, я опасна, но, похоже, я не единственный монстр в этой комнате.

Вард шумно вздыхает. А затем его взгляд, некогда такой теплый, вонзается в меня, как ледяной кинжал. Когда он решает заговорить, я не узнаю этот голос:

– Я кое о чем должен тебе сказать до того, как придут остальные.

Он говорит строгим, деловым тоном. Я понимаю почему. Он не собирается оправдываться после того, что рассказал Фэлон. Потому что все это – правда. Теперь мы будем обсуждать только сухие факты – и ничего более. Теперь ему уже незачем играть со мной в дружбу.

– Думаю, Фэлон рассказал тебе о ксанафане, но, скорее всего, поверхностно.

Я киваю, хоть это и не вопрос. Просто радуюсь, что мне удалось подавить свои эмоции. Я не позволю ему заметить, как сильно я расстроена. Никогда не покажу, что мне больно. С этого момента он всего лишь один из моих тестировщиков – и не более. Мой тренер.

Он слегка сужает глаза и кивает.

– Здесь ты можешь говорить совершенно свободно. Комната звукоизолирована. Более того, черные скалы вокруг нас… – он обводит рукой глянцевые поверхности, – это уголь. Он блокирует силу Вещих. Что бы ты ни сказала, эффект твоих слов не распространится за пределы этих стен. Да и в этих стенах Вещать будет нелегко, так что ты не потеряешь контроль над своей силой.

Я так хочу ему верить. Я правда хочу. Одна лишь мысль о том, что я могу говорить свободно, – сама по себе огромный соблазн. Но я слишком давно веду себя очень осторожно и не хочу совершить очередную ошибку. Например, довериться этим холодным, незнакомым стенам.

Я скрещиваю руки на груди и вскидываю подбородок. Если вздрогнувшая у него на скуле мышца может о чем-то свидетельствовать, значит, он верно истолковал мое выражение лица.

– Рано или поздно тебе придется заговорить. Если ты откажешься, тебя вышвырнут из программы. Ты выиграла немного времени, продемонстрировав сегодня свои способности, Шесть-Восемь-Четыре, но не стоит заблуждаться: в «Ленгарде» нет места для лишних, неподготовленных солдат.

У меня такое чувство, что мне дали пощечину. И дело даже не в угрозах, хотя это тоже не сахар. Он назвал меня Шесть-Восемь-Четыре. Не Динь, даже не Джейн Доу, безвестный живой труп.

Я ничто и никто. Просто подопытный кролик, недостойный даже имени.

Закусываю щеку, чтобы не выдать свои чувства.

Вард напрягается, приняв мою реакцию за равнодушие.

– С этого момента ты будешь проводить здесь каждый день. Твоя цель – стать полноправным участником проекта «Исход». Встречи с доктором Мэннингом, тренировки с Энцо и сеансы у Ваника будут приостановлены на неопределенный срок…

Мое лицо светлеет, правда всего на секунду.

– Но если мы увидим, что ты отказываешься сотрудничать, Ваник поможет… мотивировать тебя.

Про себя я осыпаю его всеми ругательствами, которые только могут прийти на ум. Что случилось с тем Вардом, который так пекся обо мне? Который обнимал меня в ванной, за которого я цеплялась так же, как за саму жизнь? Который поддразнивал меня, вел меня за руку, вытащил из клетушки и подарил мне настоящий дом? Кто этот незнакомец, который решил пугать меня, причем из всех зол выбрал именно Ваника? Будь я храбрее, спросила бы, правда ли все то, что я узнала. Но я все еще боюсь открывать рот, даже в этой звукоизолированной, надежно защищенной комнате. Его обещания для меня – пустой звук. И уже никогда не станут снова чем-то большим.

Прежде чем Вард успевает еще что-то сказать, дверь отъезжает в сторону, и в комнату заходят еще четыре человека. Двоих из них я уже знаю.

– Что это с тобой, Джей Ди? – Энцо подмигивает и расплывается в улыбке. – Пришло время влиться в наши ряды? Я уж думал, ты никогда не начнешь Вещать.

Земля уходит у меня из-под ног. Все знали? Все держали это в секрете?

– Ты в порядке, Джейн? – тихо спрашивает Ками и кладет ладонь мне на плечо. Я отступаю и избегаю ее взгляда. Но все же успеваю заметить, как ее лицо исказилось от боли.

Не хочу сейчас находиться рядом с ней. Или с Энцо. Не могу смириться с тем, что они тоже были лишь частью одного большого спектакля. Играли свои роли, прямо как Вард.

Я оглядываюсь на двух незнакомцев. Девушку я видела на пейнтболе, ее зовут Кида. Одежда у нее на груди все еще измазана краской, как и темная коса, лежащая на плече. Рядом с ней стоит какой-то парень, но его имени я не знаю. У него черные волосы, голова выбрита по бокам, ирокез выкрашен в красный цвет. В брови и губе – пирсинг, уши усыпаны таким количеством сережек, что их самих толком и не видно.

– Ребята, это Джей Ди, – говорит Энцо. – Джей Ди, познакомься с Кидой. – Он показывает на девушку с косой, и та приподнимает перепачканную краской ладонь. – А это Крюк. – Энцо подходит к Ирокезу, который не мигая смотрит на меня. – Хамелеон тоже где-то здесь шастает, но он стесняется показаться, особенно при девчонках. Он сам появится, когда будет готов.