— Женя, материалы для Попутного зашифрованы, но фотографии мы пока кодировать не научились. Попасть в чужие руки материал не должен.

— Понял, — Земляков покрутил в руках два цилиндра, упакованных в мутноватую пленку — к документам прилагались штуковины вроде термитных пиропатронов. — А они сработают?

— Специалисты уверяют, что там портиться нечему. Новая технология. Кстати, в чужие руки термит тоже лучше не отдавать.

— Понял. Я теперь фельдъегерский ишак-носильшик. Товарищ майор, а эти морды… — Женька похлопал по сумке, — они действительно нам могут попасться?

— Вряд ли. Дай бог на след исполнителей нам выйти. Собственно, смерть Варварина может быть и случайным совпадением. Будем на это надеяться. Ну, Попутный должен разобраться. Ты домой и Ирине звонил?

— Нет. И лучше не надо. Я, э-э, несколько нервничаю. Что своих смущать?

— По этому поводу нервничаешь? — Варшавин кивнул на окно, за которым темнела броня бэтээра.

Женька вздохнул:

— Догадываюсь, что не только по нашей части аврал. Смыкается оно, да?

— Угу, «оно» такое. Вернетесь, введу в курс. Я написал Коваленко, и тебе на словах повторяю: у Попутного самые широкие полномочия. Но это у него. А ваша основная задача — вернуться и доложить о результате. Или об отсутствии результата. Работы будет много, а посылать больше некого. Кадров вообще нет. Доэкономились, мать его… — обычно такой корректный Сан Саныч стоял спиной и рассматривал «маузер» на сувенирной доске. — В общем, Женя, перед нами задача глобальная. Так что поосторожнее. Исчезнуть вы права не имеете.

— Так точно.

— Вот и работайте. Заказ загрузил?

Женька с сомнением посмотрел на большую плитку шоколада, уже лишенную бумажной обертки, и два пластиковых флакона с репеллентом. Покупали второпях, успели смыть растворителем краску, но вид, конечно, того… Не сильно аутентичный. Ладно, кто на них смотреть-то будет?

Полевая сумка еще больше раздулась. Варшавин снял со стола тюк с водолазным снаряжением:

— Пойдем провожу. В крайний раз, наверное.

— Вы, Сан Саныч, по нам еще соскучитесь. Заглядывать непременно будете.

— Надеюсь. Хотя скучать некогда будет.

Металлическая площадка, выкрашенная желтой краской, перила ограждения стартовой… Расслабимся на миг, потом сосредоточимся. Там, за хутором, у проселка, сосна такая характерная и рядом валун большой… Туда. Расчетная группа ныла — спешка, с коррекцией вперед рассчитывать трудно, внешних факторов много. Но это ведь по «кальке» можно делать любые координационные поправки — день вперед, год назад — все это принципиального значения не имеет. Единственное, чего не может сделать расчетная группа, так это вернуть агентов в «позавчера» по координатам «Ноля». Здесь, на «Фрунзенской» время строго линейно…

Время и место неизвестно

Женька сел на булыжной мостовой, машинально потер колено. Тюк с оборудованием лежал рядом. За спиной, метрах в двух, высилась стена двухэтажного аккуратного дома — с виду не иначе как XIX века. Собственно, и вокруг были дома. Вроде бы в нормальные времена два ряда домов и облагороженное пространство между ними именовалось улицей? Straße?[43]

Ошеломленный Земляков посмотрел налево: на перекрестке мелькнули какие-то фигуры, дальше улица ныряла вниз, опускаясь вроде как к воде. Нет, это явно не крошечный Арсаллми-хуторок.

В небе зашелестело — Женька инстинктивно пригнулся, — громыхнуло за трехэтажным домом. Со стен и карнизов посыпалась куски штукатурки, дребезжащим эхом зазвенела рухнувшая на мостовую водосточная труба. К небу поднялся серый столб дыма и пыли. Нет, это не трехдюймовка.

А что это вообще, мля, значит? Рассчитали, торопили, козел их загни. Да чтоб им…

Бой шел в километре или двух от так удачно Прыгнувшего ишака-курьера. Долбил пулемет, перестукивали винтовки, изредка глуховато бухали танковые орудия. Легла серия визгливых мин…

Женька подскочил, подхватил громоздкий баул. Как бы оно не сложилось, а сидеть на мостовой — чистый идиотизм. Надо бы сориентироваться. В ближайший дом — неумно, лучше во двор, там разберемся. Тюк ерзал по спине, норовил двинуть по крестцу покатой тяжестью. Тьфу, насовали, хорошо, что лямка широкая имеется…

Ворота были приоткрыты. Сгорбившийся под тяжестью багажа Земляков юркнул внутрь, проскочил через дворик — дальше виднелся проход в соседний. Здесь аккуратная калитка оказалась заперта. Женька перенес тюк, перебрался сам…

Распахнутая дверь подъезда, дом двухэтажный, старинный, но вполне жилого вида… Балкончик крошечный, цветы на окне. Но по всему видно, людей нет. Какая-то забытая тряпка валяется на ступеньках. Юбка? Видимо, эвакуировались.

Придерживая баул на спине, Женька проскочил дворик, влетел в подъезд. К дверям была приклеена пожелтевшая бумажка. На финском. И то радость. Мог бы, к примеру, в Данциг загреметь, или в Ревель. Ну, Филиков, удружил. Это надо же…

Дверь в квартиру была открыта. Темноватая прихожая, дальше гостиная: по полу ложки с вилками разбросаны. Под вешалкой пара ношеных бот — растопырились носами, словно вслед хозяйке спешили, да обессилели…

Женька с облегчением сгрузил тюк рядом со шкафом. Так, спокойно, анализируем. Попали мы с вами, товарищи баллоны, явно не туда. Очевидно, это Выборг или один из прибрежных поселков. Хотя черт его знает, что там за поселки были. Если принять за допущение дату именно 20 июня, то как раз Выборг… Мать его, а почему дату надо однозначно принимать? Напортачили в одном, следовательно…

Ладно. Делать-то что? Разумнее сразу назад. Выборг или Ревель — это детали, главное, оставшийся в «Ноле» Отдел определенно свою прописку не поменял. Возвращаемся. А груз? Накладка явно из-за него. Тут и интуичить нечего, достаточно прочувствовать, как эти сорок с гаком килограмм на горб взваливаешь. Риск, он, конечно, благородное дело, но тут Варшавин откровенную авантюру допустил. Разве этим современным технологиям верить можно? «Упаковка изолирует, мы гарантируем…» Спецы яйцеголовые. Хотя нужно принять во внимание и обстоятельства. Спешили, да. Вот поспешили, а теперь второй заход делать придется…

Женька достал из полевой сумки термический патрон — с виду заряд не пострадал, — все тот же темный цилиндр в плотной целлофановой упаковке. Инструктаж по использованию, правда, того, малость куцеват был… Земляков распустил завязку тюка — под вылинявшим брезентом тускло засветилась нанопленка. Интересно, на сколько ее здесь накручено, если в «зеленых» подсчитать?

На улице бабахнуло, мигом отогнав жабу с ее экономическими калькуляциями, — Женька ткнулся лицом в тюк. Звякнуло, лопнуло стекло в окне. С буфета шмякнулась кукса[44].