И эту птичку-колибри подстрелят почти на твоих глазах и по твоей милости, мрачно напомнил мой гадкий внутренний голос.

Лучший способ избавиться от его бесконечных назидательных речей – немного поворчать. Поэтому я весьма сурово посмотрела на Ларикова и заявила:

– Однако быстро же вступает в сексуальный контакт современная молодежь! Не успели узнать друг друга как следует – нате вам, пожалуйста!

Самой себе я в этот момент напомнила беззубую и ворчливую старушку.

Но это не удержало меня от следующего пространного рассуждения:

– Недавно я смотрела одно ток-шоу, так в пресловутой Америке сначала узнают, проходил ли возможный партнер проверку на ВИЧ-инфекцию… А вы, Андрей Петрович, будто уставший от воздержания монах или подросток, рвущийся из оков своей застоявшейся девственности! Даже не поинтересовались, откуда, собственно, взялась сия девица! А если она сбежала из венерологического диспансера?

– Саша! Ты, кажется, уже переходишь грани дозволенного, – нахмурился мой развратный босс. – И к тому же я не спрашиваю тебя, что за особь мужского пола сегодня ночью звонила сюда, настойчиво требуя твой телефон!

* * *

Я вздрогнула.

Ночью?

Холодная рука страха сжала мое бедное сердце, заставляя меня открывать и закрывать в беззвучной душевной муке рот, будто я стала рыбой и меня выбросило на берег мощной волной.

– Кто же интересовался моим телефоном? – стараясь выглядеть нормальным человеком, а не сошедшей с ума девицей, спросила я. – Надеюсь, ты его не дал?

– А я и не разговаривал с этим типом, – пожал Лариков плечами. – Так что не смогу выдать тебе точные характеристики тембра его голоса. Трубку подняла Лиза, она и разговаривала. Телефон твой она, кажется, дала, поскольку спросила его у меня. Так что разговаривай сама с человеком, которого окрестила «ВИЧ-инфицированной». И радуйся, что она этого не слышала! А что, собственно, этот звонок тебя так заинтриговал? Или это звонил таинственный поклонничек, скрытый от Пенсовых очей?

Я промолчала, свирепо сверкнув на него глазами.

Надо же – два запорошенных глупостью детектива! Раздавать мой домашний телефон направо и налево! Теперь, по их милости, мой ночной кошмар окончательно приобрел очертания суровой реальности. И никакого удовольствия я, естественно, не испытывала. Наоборот, я бы собственноручно растерзала эту безалаберную пару, чей рассудок явно пострадал под наплывом страсти, или отвела бы их в коптильню маньячки, чтобы неповадно было ввергать меня в неприятности!

– Судя по молчанию, у тебя рыльце определенно в пушку, – удовлетворенно изрек мой босс, откидываясь на спинку стула. – Иначе ты бы нашла слова для оправданий!

– А не в чем, – сурово ответила я. – Потому что…

Я хотела сказать, что это им надо оправдываться за то, что всучили мой телефон не кому-нибудь, а убийце, и, возможно, по их милости я доживаю в этом прекрасном мире последние мгновения, но вспомнила неприятнейший голос, предупреждающий меня, что о нашем разговоре никто не должен знать. Иначе… Ладно бы жертвовать собственной безопасностью, но безопасностью ни в чем не повинной Марины я жертвовать не имею права!

– Потому что мне никто не звонил, – выдавила я из себя улыбку, которая наверняка получилась безумной. – И ты меня просто обманываешь!

– Спроси у Лизы, если мне не веришь, – обиделся Ларчик. – А мне нет никакого резона тебя обманывать!

– Так я и сделаю, – мрачно пообещала я, признав его правоту.

Похоже, мой «сон» все-таки не был сном. Телефон звонил наяву, разговор был наяву, и, значит, все будущие неприятности грозились обрушиться на меня тоже наяву.

Что ж, надо придумать какой-то выход, кисло подумала я. Но легче сказать, чем сделать.

Словно живая иллюстрация к моему печальному положению, в дверях комнаты появилась порозовевшая от холодной воды Лиза с улыбкой на нежных устах, и я с ужасом поняла, что у меня нет другого выхода.

Кем-то я должна пожертвовать. Но, боже, подскажи мне выход, как мне не стать Иудой!

* * *

Мое мрачное настроение не укрылось от глаз влюбленной парочки.

Лариков теперь смотрел на меня встревоженно, как на тяжелобольную, и даже называл меня Сашенькой.

Они, кажется, напрочь забыли о кружащих вокруг нас черных воронах, беспечно предаваясь чувствам. Впрочем, я не обращала на их весенние физиономии особенного внимания – я весь день отсутствовала в этом измерении. Увы, моя голова была занята отнюдь не светлыми весенними мыслями, хотя мне этого очень хотелось. Я смотрела на Ларчика с Лизой и испытывала зависть. Конечно, на них не лежит проклятие. Им не надо сидеть и напряженно думать, как выкрутиться из безнадежного положения!

Лиза на мой вопрос о звонке пожала плечами.

– Я понимаю, что не должна была давать твой телефон, но этот парень сказал, что он срочно нуждается в твоей помощи… И к тому же, раз он знал этот номер, вряд ли этот человек тебе не знаком!

– Да, конечно, – грустно согласилась я. Наверное, просто в тот момент кое-кто потерял здравость рассудка от страстных поцелуев моего босса…

Но этого я вслух не произнесла.

День был совершенно глупым, пустым, поскольку Ирина Тимофеевна не спешила появиться пред нашими очами со свежими новостями. В принципе, такое затишье могло обрадовать в другое время – например, если бы объявилась наконец-то Марина, но не теперь…

Теперь это затишье напоминало мне ту удушливую атмосферу, когда насквозь пропитанный влажной духотой воздух готов разразиться грозой.

Затишье перед бурей, одним словом…

Вот такое у меня было состояние. На душе скребли даже не кошки, а здоровенные пантеры, в горле торчал комок, и даже солнце за окном казалось мне слишком ярким, чтобы это было правдой. На самом деле погода пасмурная, только Некто, мне неизвестный, нарочно зажег в небесах фонарь, чтобы сбить меня со следа.

На Лизу я в середине дня уже не могла взглянуть, не чувствуя скорого нашествия слез, поэтому я отправилась на кухню и пододвинула к себе телефонный аппарат.

Набрав номер, я снова услышала ровный голос отца Марины:

– Да?

– Извините, ради бога, а Марина не появилась? – спросила я.

– Знаете, – радостно сказал отец, – у Мариночки все нормально, она звонила. Она сказала, что, если все будет хорошо, завтра она появится. Где-то во второй половине дня. Позвоните, может быть, она уже вернется!

Я поблагодарила и повесила трубку.

Значит, завтра, сказала я себе.

Все запланировано на завтра.

– Черт бы побрал этого гада, – прошептала я, чувствуя, как обреченность вселенским грузом давит мне на плечи и некуда мне от этого деться…

* * *