— Что теперь?

Отец Анники удивлённо посмотрел на меня, по всей видимости, ожидая, что я с пеной у рта стану всё отрицать. А вот Эрик как будто успокоился и расслабился. А может мне только кажется, что я его понимаю, потому что уже через мгновение он отдал приказ:

— Стража, — негромкие слова были услышаны, и парочка плечистых стражников оказалась тут как тут. — Отвести альву Шаисалейсс в специальную камеру.

Мне не верилось.… Вот совершенно не укладывалось в голове, что он просто взял и поверил кому-то, а не… Мне. Видимо приворотное зелье выпрямило все его извилины.

Снова оказавшись в воздухе, я смотрела на неподвижного мужа, пока меня уносили прочь. Доносчик едва заметно улыбался и что-то принялся говорить альфе.

— Эрик! — крикнула я, когда меня уже почти вынесли под руки из тронного зала. — Ты казался мне куда умнее! — выплюнула напоследок, задыхаясь от злости.

Пока меня, разъяренную как дюжину демонов, так удобно транспортировали, стоило наметить план дальнейших действий. А хотя, к чёрту план! Как оказалось, стратегии не всегда помогают. Порой, чтобы победить, лучше сразу врезать противнику, не размениваясь на всякие там переговоры.

Пока стража волокла меня подозрительно пустынными коридорами, было время хорошенько себя отругать для начала.

Вот и аукнулась мне привычка выжидать да осторожничать. Пусть о моём даре пока не прознали, но что мне было теперь терять? Проклятье! Стоило сразу заставить доносчика во всём сознаться, но... Меня неприятно жгло осознание — на самом деле мне было безразлично: как всё так получилось, а о том “кто” постарался я и сама догадывалась, зато недоверие со стороны мужа ударило больнее всего.

Поведение Эрика меня поразило, заставило растеряться и всё это осело в груди неожиданно сильной обидой. Теперь у него отсутствовали оправдания по типу приворота. У меня просто не было причин для “понять и простить”. А ведь мне начало казаться, что неприязнь между нами всё меньше...

В итоге это оказалось самообманом. И куда же делась его хвалёная предусмотрительность? Какой же Эрик всё-таки идиот!

Пока меня съедали мысли, мои конвоиры доставили меня в незнакомую часть дворца. Перед нами выросла тяжёлая дверь, которая была предусмотрительно приоткрыта, а за ней оказалась... Комната, вполне себе обычная, только с минимумом мебели и слишком узкими зарешёченными окнами.

Хм, это что-то вроде специальной камеры для знатных арестантов? О чём-то таком я читала ещё на Земле — чтобы не сажать ценного заложника в сырые казематы к обычным ворам и убийцам, имелись особые покои, из которых был лишь один выход. Так что, что-то мне подсказывает, что вон та одинокая дверь в стене без окон точно не аварийный выход.

Подозрения о слишком скором заточении ускорили бег моих мыслей, и я в кратчайшие сроки приняла решение.

Меня ещё не успели поставить на пол как я, дозируя свою магию, приказала:

— А теперь вы выслушаете меня и сделаете всё, что я велю.

Пора забыть об излишней осторожности. Хватит, доожидалась уже, и теперь инициатива перехвачена. Потому отбросив угрызения совести, заставила эту плечистую парочку поработать на меня.

Оборотни, чем-то похожие друг на друга, быстро организовали мне перекус и нормальную одежду — раз уж я иду устраивать грандиозный скандал, то от белоснежного неглиже стоит отказаться. Да и на голодный желудок не воюют.

Через пару десятков минут я возвращалась к тронному залу в сопровождении послушных охранников. Ещё парочку воинов у входа в зал так же быстро завербовала, приказав никого не пускать кроме Эрика — от них же удалось узнать, что муж в сопровождении отца Анники покинул место действий сразу после меня.

Можно было выбрать другую локацию, но мне захотелось заставить Эрика как можно сильнее струхнуть. Так что антураж был очень важен. Пока один из одурманенных мной охранников умчался за альфой, я медленно шла по ковровой дорожке напоминающей свежий мох. Света в помещении уже было больше, но из-за колонн между окнами и центральной частью зала здесь всё так же царил полумрак.

Приблизившись к широким каменным ступеням, неспешно преодолела их, поднявшись к трону. Обойдя вокруг внушительного предмета мебели характеризующего власть, про себя обозвала его «диванчиком с низкой спинкой» и бессовестно уселась на него.

Любовь к драматизму требовала полной отдачи искусству, так что я постаралась принять как можно более вальяжную, но при этом властную позу. И всё для того, чтобы, когда разозливший меня муж появился здесь, до него дошло - кто тут хозяин положения.

На самом деле хоть на троне было довольно удобно, мне не нравилось сидеть на нём. Бремя ответственности, что идёт в комплекте с короной откровенно пугали. Потому заставлю Эрика понервничать, добавлю в его чёрную шевелюру седых волосков, а то белая прядь у лба одиноко смотрится, и смоюсь по-тихому отсюда. Жаль, конечно, оставлять Арона, но все претензии к альфе.

Ждать долго не пришлось, у меня даже рука, на которую я небрежно опиралась, не успела затечь. Видимо Эрик не успел далеко забрести, когда его нашёл охранник, сообщивший, что я ожидаю его здесь. Я не стала мудрить, понадеявшись на любопытство и самоуверенность мужа. И не прогадала.

Он вошёл в зал с ленивой грацией, и прекрасно рассмотрев меня от входа, заинтересованно склонив к плечу голову, после чего направился ко мне. Преодолев большую часть разделяющего нас расстояния, Эрик немного замедлился, а потом достаточно громко задал вопрос:

— Как это понимать?

Конечно же, не было каких-то уточнений, по типу: “Почему охрана не выполнила свою задачу?”, “Что ты здесь делаешь?” или “Какого чёрта ты умостилась на мой трон?”. Его очень интересовала ситуация в целом.

Немного подумав, подбирая слова, решила начать с правды. Горько усмехнувшись, ответила приближающемуся мужу:

— Знаешь, я очень не люблю кому-то что-то доказывать, вот и решила наглядно тебе показать.

Уже стал различим интерес в его взгляде, а в голосе наоборот не было замечено и капли того холода, который совсем недавно трещал в каждом его слове. Эрик чуть изогнул уголки губ и мягко поинтересовался:

— И что же ты хотела мне показать?

Меня насторожило такое поведение, но отступать было поздно. Зато такая реакция мужа заставила ответить не яростными обвинениями, а спокойным рассуждением:

— Если бы я хотела твоей любви, то могла бы просто заставить тебя, без каких-то там зелий. А уж если бы меня интересовала власть, то и её вынудила бы отдать.

Чёрная бровь изгибается, а шаги становятся ещё медленнее, пока в тишине зала звучат бархатистый смех и слова:

— Надо же, интересно... А как бы ты это сделала?

Чуть наклонившись вперёд без напускной гордости сказала:

— Очень просто. Например, так, — насмешливо склонив голову набок, тем самым отразив недавнее действие мужа, с ухмылкой приказала ему, использовав свой дар: — Сидеть!