href="ch2-519.xhtml#id626" class="a">[519], отстаивая свое исключительное право на евангелизацию архипелага, и подспудно защищая португальскую торговую монополию[520]. Однако, под влиянием многих внешних факторов (экономическая заинтересованность японских властей, снижение политического влияния Португалии и т. д.) потерпело поражение. В 1600 г. папа Климент VIII (15921605) вынес окончательное решение по вопросу об азиатских миссиях в бреве “Onerosa pastoralis” (1600)[521], в котором позволил всем орденам осуществлять миссионерскую деятельность в Японии.

Тем самым, в первой половине 90-х гг. XVI в. японская миссия иезуитов столкнулась с внутрицерковными противоречиями, обусловленными: политико-экономическим соперничеством Испании и Португалии; конкуренцией между католическими духовными сообществами; разными подходами Общества Иисуса и нищенствующих орденов к процессу евангелизации, выразившимися в неприятии и осуждении иезуитских миссионерских практик в Японии.

В начале 1597 г. в Японии последовал новый виток гонений на христианство. Поводом послужил конфликт вокруг потерпевшего крушение у берегов о. Сикоку (октябрь 1596 г.) испанского судна, перевозившее из Манилы в Акапулько 1,5 миллиона серебряных песо. Глава францисканской миссии, Педро Баптиста, которого испанцы попросили быть посредником в переговорах с японскими властями, категорически отказался от любой помощи со стороны иезуитов[522]. Однако, судно и весь груз были конфискованы. Решение Хидэёси было обусловлено тяжелым финансовым положением. Японо-корейская война затянулась: вмешательство Китая, и упорное сопротивление корейцев требовали подключения все новых ресурсов. К тому же, в сентябре 1596 г. центральная Япония подверглась серии разрушительных землетрясений[523], что требовало от казны поиска новых финансовых средств на восстановительные работы. В таких обстоятельствах, Хидэёси охотно прислушался к совету своих приближенных восполнить свои финансовые затраты путем конфискации ценного груза с корабля Сан Филиппе[524]. Капитан галеона, успокоенный обещаниями францисканцев и неподготовленный к такому повороту событий, повел себя крайне агрессивно по отношению к местному представителю центральной японской власти, пришедшему описывать груз судна. Он начал грозить японцам вторжением со стороны Испании, указывая на то, что эта операция легко осуществима, поскольку многие тысячи японских христиан, обращенные миссионерами, поддержат своих братьев по вере[525]. Угроза испанского вторжения, озвученная капитаном галеона, в дополнении с подчеркнутым антагонизмом и нежеланием францисканцев в течение шестилетнего пребывания в Японии адаптироваться к местной культуре и обычаям, привели к подтверждению антихристианских указов в 1597 г.[526] И хотя они в первую очередь касались францисканцев, как представителей испанской короны, иезуитская миссия также пострадала: 120 церквей было разрушено, 11 представителей Общества Иисуса были вынуждены покинуть страну[527]. Смерть Тайко в 1598 г. отменила гонения на христиан, однако францисканцы, не имевшие поддержки со стороны японских даймё, вследствие отказа адаптироваться к местной культуре, не смогли больше развернуть в Японии миссионерскую деятельность.

Период с 1598 по 1614 гг. можно считать Ренессансом японской иезуитской миссии. Число христиан росло небывалыми темпами: к 1600 г. католицизм исповедовали около 300 тысяч японцев[528]. Причину подобного взлёта можно искать во внутриполитической ситуации, сложившейся в Японии после 1598 г. Центральная власть, которую после смерти Хидэёси представлял Токугава Иэясу, вновь на время ослабла[529], а сепаратистски настроенные даймё охотно принимали сторону христианских миссионеров, рассчитывая на поддержку, стоявших за ними, европейских держав. Об этом свидетельствует тот факт, что за короткий промежуток времени (1598–1600) приняли крещение трое влиятельных князей: даймё Хиросаки Тсугару Нобухира (1586–1631), Ода Хидэнобу (1580–1605), приходившейся внуком Ода Нобунаге, и даймё Симабара Арима Наодзуми (1586–1641) и таким образом общее число даймё, обращенных в католицизм, достигло 14 человек[530]. Центры их владений являлись потенциальными источниками распространения христианства. Например, по сообщениям А. Валиньяно (1599) новообращенный даймё Кониси Юкинага (1555–1600) окрестил весь свой домен, в результате чего христианская община Японии пополнилась 70 тысячами неофитов[531].

Анализ источников показывает, что к 1600 г. иезуиты считали основным условием дальнейшего успешного распространения христианства продолжение в стране периода раздробленности[532]. Епископ Японии Л. Серкейра писал: «Если позволит Господь, то будущее его церкви [в Японии. – Д.-В.] будет благоприятно… Как мы надеемся, что результат [битвы при Сэкигахара. – Д.-В.] будет соответствовать тому, что показал наш предшествующий опыт: когда происходят [гражданские. – Д.-В.] войны, отцы всегда находят несколько сеньоров, которых можно присоединить к нашей пастве и таким образом христианство никогда не прекратит продвигаться вперед. Однако это продвижение обязательно прекратится в случае установления власти единого правителя, который, если будет не расположен к христианству, ниспошлет нам такое количество страданий, как и во времена Тайко [Тоётоми Хидэёси. – Д.-В.]»[533]. Подобное мнение высказывал и А. Валиньяно в письме к генералу ордена от 20 октября 1600 г.[534] Тем самым, вновь изменился ориентир иезуитской миссии переместившись с центральной власти, в качестве основной социальной опоры миссионеров в Японии, на сепаратистки настроенных даймё. Результатом подобных умонастроений, явилась неудачная попытка в 15981600 гг. создать коалицию христианских даймё, которые, по мнению иезуитов, могли бы противостоять централизаторской политике Иэясу Токугава[535].

Результатом подобных умонастроений, явилась неудачная попытка создания миссионерами Общества коалиции христианских даймё в 1598–1600 гг., которые, движимые сепаратистскими устремлениями, могли бы противостоять центристской политике Иэясу Токугава[536]. Однако христианские князья оказались в противоборствующих лагерях: некоторые из них, такие как Кониси Юкинага и Ода Хидэнобу (1580–1602), поддержали сторону сына Тоётоми Хидэёси – Хидэёри (1593–1615); другие, как например, Курода Нагамаса (1568–1623) и Тсутсуи Садатсугу (1562–1615) приняли сторону клана Токугава[537]. Более того, некоторые христианские даймё вели друг с другом междоусобные войны, выходящие за рамки борьбы по объединению Японии. Иезуиты, находившиеся при дворах этих князей, были вынуждены всячески поддерживать своих патронов (например, переманивать португальские корабли из владений конкурентов), тем самым, они зачастую действовали против своих собратьев по Обществу Иисуса и обращенных даймё, союзников миссионеров. Об этом сообщал вице-провинциал Франческо Пасио в своем ежегодном послании к генералу ордена К. Аквавиве[538].

Иэясу Токугава удалось разбить своих противников в битве при Сэкигахара в 1600 г.[539], и таким образом добиться объединения страны. В результате многие христианские даймё утратили свои земельные владения[540], а вместе с этим сократилась база для дальнейшего распространения христианства. Более того, начиная с 1606 г. Иэясу начал постепенно ограничивать деятельность европейских миссионеров в Японии. Потомки Иэясу окончательно решили судьбу христианства в Японии периода Эдо (антихристианские указы 1624, 1633, 1636 гг.)[541], проведя последовательную политику изоляции страны. Попытки иезуитов привлечь внешнее военное вмешательство в лице португальских и испанских колониальных сил, как реакция на гонения 1587 г.[542], их манипуляции с торговыми преференциями[543], инициативы по созданию антитокугавовского блока христианских даймё,