— Ничего не скроешь, а так хорошо всё начиналось, даже метла не понадобилась, подружки-ведьмочки подсобили, они здесь часто бывают…

— А вы разве у них не главная?

— Да куда уж мне, если в подружки к такому олуху попала! Оставьте меня в покое, я из-за вас на шабаш опоздала и осталась без денег, без телефона, а главное, без суперметёлки стратегического назначения. Нельзя нам, чародейкам, связываться с человеками обыкновенными, ничего хорошего из этого не вытанцовывается. Только гопак и «яблочко»! «К чёрту в лапы попадёшь. Не воротишься». — Подвела я черту под нашим диалогом, вызывающим «восторг» от зашкаливающего ай-кью. — А впрочем, вы должны мне, вызывайте такси и платите.

— Да, да! Куда изволите?

— Центральное турагентство.

Молодой парень воззрился на меня, как на только что увиденное привидение.

— Что, только разглядел красу-девицу? Да в вашем вертепе каких только нет, белых, красных и рябых, толстых и худых, безотказных и непослушных…

— Вы — Елизавета Романова? Я пропал, окончательно и бесповоротно. Вы в офисе совсем другая, я не узнал вас. Всё, мне — хана.

— Я выгляжу сегодня как все ваши профурсетки? Какой кошмар, докатилась Лизавета, на самое дно устроилась. Но за честность благодарю, есть над чем поработать.

— Да нет же! — Сармат замахал руками, показывая на моё лицо, затем обрисовал ладонями изгибы фигуры и застыл на созерцании ног, видимо, объясняя этими манипуляциями, что менять ничего не надо. — Просто, вы — другая. В офисе — синий чулок, а в жизни — Белоснежка, Золушка и Елена Прекрасная в одном лице. Там вы — начальница, а здесь…

— …Белый чулок. Так, первым делом обзаведусь разноцветными чулочками, на все случаи жизни. Да где такси?

— Подождите, Елизавета Сергеевна! — И он поведал историю выдворения самозванки из замка Чингиза. — Понимаете, пять лет назад шеф нашёл меня еле дышащим почти под колёсами своей машины, забрал, доучил, дал работу. Он мне, как старший брат и большой друг. Поэтому я выполняю все его указания до мельчайших деталей, стараюсь не доставлять лишние хлопоты, особенно бытовые. И вот вам, переусердствовал. Но вас действительно никто не видел с Чингизом, как вы попали в дом? Даже на камерах нет вашего фантома.

— На вертолёте. Вы что, не слышали винтов поздно вечером? С крыши прямиком в спальню, что тут непонятного?

— Да вертолёт пролетает каждый вечер над нашим посёлком, мы на него не реагируем. Теперь понятно. А вот и такси. Простите меня ещё раз. И рассчитывайте на мою помощь, я у вас в долгу. Правда, не знаю, что будет дальше, и где сам буду. Надеюсь, шеф не сможет отказаться от вашей красоты, всё поймёт и вернёт в свой дом.

— И тебе удачи!

Откровения этого парня поменяли моё отношение к нему радикально, в лучшую сторону. И я не ошиблась, Сан стал надёжным другом после возвращения нас в стойло Чингизхана. Особенно, он любил возиться с Дианкой, каждую свободную минуту. Пацаны подтрунивали над ним: «Что, Сармат, решил воспитать жену с младых ногтей сразу под себя?» И, если обычно он отвечал им тем же, в этом случае просто улыбался: «Дураки, ничего не понимают в девчонках, жеребцы. В таких хорошеньких, умненьких и весёленьких девчурках». И как только этой хорошенькой исполнится восемнадцать, она станет женой Сана. Никого другого моя дочь не видела в своих мужьях, с самого детства. И что самое интересное, такая большая разница в возрасте была не очень заметна. Дианка выглядела старше своих лет, серьёзная, всё уже про себя решившая, училась и работала, познавая азы управления наследством своего отца. В этом деле Сармат был незаменимым помощником, благодаря ему империя Чингиз-хана процветала, полностью перестроившись на легальные рельсы. Ничего не помешало появлению девочки Саши, тёмно-рыжей красавицы с сине-зелёными миндалевидными глазами деда. Чудо из чудес, необыкновенная крошка, взяла от своих родителей самое лучшее. С ней невозможно было просто пройти по улице, или посетить массовое мероприятие без излишнего внимания, фотосессий и сыпавшихся со всех сторон комплиментов, так она была экзотически хороша. Я думаю, Чингиз радовался этому событию где-нибудь на Гаити, или Таити. Если бы не его поганые гены, радовались бы и мы. Но Диана Ахметова, она не меняла фамилию, вдруг, поняв, что находится в поле внимания противоположного пола везде и всегда, что есть ещё и другие мужики, и почему бы не попробовать, сначала стала погуливать, а потом и изменила Сану, в силу своей неопытности, очень некрасиво. Это стало достоянием большого круга знакомых, и Сормов ушёл от неё. Моя дочь с гордо поднятой головой пошла по жизни дальше. И, как-то призналась мне, что никогда не выйдет замуж, что верность — это не про неё, и что Сармат — единственный мужчина, которого она по-настоящему любит. И очень жалеет, что всё так получилось… Но это всё потом, а сейчас…

На церемонии в поминальном зале было не очень много народа. Основная масса ожидала на улице. Прощаться было не с кем: закрытый гроб, заваленный цветами, большая фотография и вынимающая душу музыка. Но почему меня не покидает чувство какого-то представления, разыгранного спектакля? Почему мне кажется, что я нахожусь в поле чужого зрения? Ощущение затылком тяжёлого взгляда не давало покоя, и я даже стала посматривать по сторонам. С неба, что ли Чингиз смотрит на меня? Я чего-то не догоняю, находясь в состоянии нереальности происходящего. Мишка всё время держит за руку, не отпуская ни на шаг. Даже в полицию по поводу Клариссы вызывали его, а ходили мы вместе. И были удивлены, что никакого дела возбуждено не было, вторую пропавшую машину никто не ищет, никаких оснований у органов порядка на это нет. Может, они сами найдутся, или сами же куда-то уехали. Заявления о пропаже нет? Ну и всё. На что Сармат, криво ухмыляясь, уведомил нас, что они разберутся и без этих, нас берегущих. Дальнейшее действие я наблюдала уже со стороны, никуда не лезла, ни с кем не знакомилась. У Ахметова оказалось столько родственников, из ближнего и дальнего зарубежья, что моя персона просто утонула в семейных узах монгольского и иже с ним племени. Они постоянно что-то обсуждали и в ритуальном зале, и в ресторане, и в коридорах нотариата. Да ради бога! Но когда огласили завещание, обалдела даже я. Чингиз «осчастливил» своих детей. Миша Исаев, с опекуном в лице своей матери Гульнары Исаевой, получил всё спортивное царство своего отца, которого он так и не