Ссора… Нелепая, ненужная, ничего не решающая. Кто-то так разнообразит свою жизнь, добавляя красок, кто-то наоборот — расслабляется. Кому-то нужно самоутвердиться, если не получается по-другому. Или зарядиться чужой силой, становясь энергетическим вампиром. А есть и такие, которым без п…, как без пряника. Одна моя знакомая так и говорила: «Зато как потом сладко мириться…» Но мне-то зачем? Моя жизнь превратилась в «кондитерский цех» с тех пор, как в неё окончательно вошёл Исаев.

Он не вернулся и к ночи. Скупая смс-ка советовала выпустить пар и выспаться. Но уж нет! Я взяла подушку и одеяльце для Дианки, устроила её на заднем сидении и поехала за город. Девочка быстро заснула, а я, в полном раздрае, старалась вести машину аккуратно. Наверное, поэтому, заметила «синьку» Мишки, выезжающую из посёлка, оставаясь на приличном расстоянии, да ещё и за впереди идущей машиной. Куда этот он? В ночь? Следить за ним на моей божьей коровке всё равно, что размахивать красным флагом, малютку алого цвета видно даже в кромешной темноте. Но я решила рискнуть, прячась за чёрным автомобилем. Но, а когда уже и он свернул с дороги, пришлось возвращаться, обе полосы оказались свободны до города и обратно. Придётся переночевать у Соньки. Но какой может быть сон в лунную ночь? И я, оставив Диану на подружку, попёрлась к дому Исаевых.

В гостиной горел свет. Через большие окна можно было рассмотреть Мишкиных родителей и Алиску. У меня сжалось сердце: девочка плакала и не давалась в руки деду с бабкой. Конечно, она просится к нам, что тут непонятного. И я решилась.

— Добрый вечер, или уже ночер. — Сделав невинную мину, поздоровалась. — Я мимо проходила, к Соне шла, и услышала рёв. Что у вас тут?

Ко мне уже неслась девчонка, сшибая мебель и вопя от радости.

— Мама Лиза, ты за мной? Ура!

— Ну как же я могу за тобой не прийти. Просто бабушка с дедушкой по тебе соскучились, они же тебя любят.

— А почему тогда Диану не взяли? Они её не любят?

Я опешила. Что говорить?

— Да нет, она сама не захотела.

— Я тоже не хочу. Без неё не хочу. Забери меня, Лизонька! — Она воткнулась в живот, пытаясь обхватить меня своими ручками, и молящими глазами заглядывая в лицо.

Я посмотрела на Исаевых. Злющая маман, покрасневшая от негодования, и большой и сильный отец с глазами, полными доброты и жалости. Ну не ко мне, конечно, к внучке.

— Алиса, ты же с папой. А где он, кстати? Неужели, отдыхает? — Вопрос нарисовался очень вовремя…

— Миши нет. Уж не знаю, что у вас там опять приключилось, только он завёз Алису и уехал.

— А с чего вы взяли, что у нас что-то приключилось?

— Я хорошо знаю своего сына. Да и тебя разглядела уже. Оставила бы ты его в покое, Елизавета, ничего хорошего у вас не получится.

— Да? А у кого получится? Вы уже при-глядели?

Старики переглянулись. Что-то не нравится мне всё это.

— Мама Лиза, пойдём к Дине. — Алиска залезла на руки и обняла меня за шею. — Пойдём, пойдём.

— Да, идите, ребёнку спать давно пора. — Неожиданно разрешил Исаев, самый старший.

Вот почему так всегда происходит? Ни чуть раньше, ни чуть позже, а именно в тот момент, когда я выходила из дома с девочкой на руках, подъехала машина Мишки, и он галантно помог выйти из неё молодой симпатичной девушке. Вот что можно было подумать? Он тоже приглядел? Когда только успел. Или давно?.. Немая сцена с моей стороны, и весёлый водевиль со стороны приехавшей парочки. Боксёр ещё не увидел нас с Алисой, он что-то говорил своей спутнице на ушко, поддерживал за талию и увлекал вперёд, немного подталкивая и приподнимая над невидимыми препятствиями, коих, просто, не было: дорожка к дому идеально выложена тротуарной плиткой, ни одной выбоины. Девушка при этом разливалась колокольчиком, строила глазки, заглядывала в рот моего любимого, видимо уже козла, прижималась и жеманничала. И вот он, момент истины! Исаев так растерялся, увидев меня, что всё само собой встало на место. Он никак не ожидал увидеть Лизу Романову в своём доме. Воистину, облом.

— Лиза, что-то случилось? Ты как здесь? И куда?

— Не беспокойтесь, Михуил Михуилович, мы — спать. А вам желаю новых впечатлений, или вспомнить старые. Помогать не надо, тут недалеко. И да, пока меня не будет в городе, заберите свои вещи и оставьте ключи. И поздравьте свою маму, она победила. — Если бы не Алиска на руках, я бы влепила ему по самое «не хочу», а так пришлось взять себя в руки и продефилировать мимо, гордо задрав пустую, как мяч, башку.

— Миша, а кто это? Ты же не женат, насколько я знаю. Да и мама твоя говорила…

Так и я об этом! Исаев свободен, какие к нему претензии?

— Соня! — Рыдала я в маленькой комнатке, в темноте, замотав в одеяло своё вибрирующее тело. — Я умираю, Сонечка! Мне не жить без него, понимаешь? Да ты всё знаешь про это, прости. Просто очень больно. Ну что я делаю не так, почему об меня можно вытирать ноги? Потому что я его люблю и хочу замуж? Это что — какое-то преступное желание, за гранью разумного? Откуда такая реакция? Господи, дай мне сил и терпения, помоги вырвать из сердца любовь! Иначе мне конец!

— Лиза, успокойся. Ты что-то не так поняла, не может…

— Что не может ваш замечательный Исаев? Бросить меня и привести в ночь новую пассию? Причём, в дом своей маменьки, дай бог ей здоровья и счастья в личной жизни. Ну, вот где он? Не посчитал нужным ничего объяснять, и так всё понятно. Что с девчонками делать, они так подружились, Алиска привязалась ко мне. Соня, милая моя, я так ничего и не уразумела про эту любовь, моё сердце сжалось до размеров сильно побитого, потерявшего форму теннисного мячика, пинг-понг, пинг-понг. Пинг-понг…

— Девчонки, там Исаев пришёл, сидит в гостиной. Грустны-ы-ы-й… — Мама Аля подслушивала, сто процентов, сочувствующий взгляд выдал её с головой.

— Ой, нет, ни за что. Пожалуйста, родные мои. Я пошла к детям. Меня нет, я растворилась, улетела, рассыпалась. Пошёл он… Не знаю куда… — И зашлёпала босыми пятками в детскую.

Но не дошла… Услышав начало разговора внизу, остановилась, а потом и вернулась, чтобы лучше было слышно.

— Алевтина Сергеевна!

— Миша, чтобы ты сейчас ни сказал, я всегда буду на стороне Лизы. Более того, могу и в глаз дать,