Я не Лукас, не мой отец, и я мечтала отодвинуться от них так далеко, чтобы никому не пришло в голову считать меня такой же, как они. Моя мать была совсем другой, и хотя она до самой смерти старалась внушить мне позитивное мнение о моем отце, его дела говорили куда громче ее слов.

Важно, что Фрэнки не считает, что я такая же, как они, она в курсе: мне отвратительно то, что сделал с ней Лукас.

Мама хотела, чтобы у меня сложились хорошие отношения с отцом. Но вот дело в том, что ему-то на меня наплевать. Лукас – мой сводный брат, но я буду ненавидеть его до конца моих дней. Он причинил непоправимое зло девушке, которая сейчас стояла передо мной, и я никогда не прощу ему боль в ее глазах. Не прощу того, что теперь мучает ее. И я надеялась, что она это знает.

– Мы еще увидимся, да? – В ее голосе звучала надежда, и я не могла сказать ей нет. Мне не хотелось увидеть в ее глазах разочарование.

– Да.

Я невольно глянула на Олли, который все еще держал Фрэнки за руку. Наверняка он расскажет Беку, что мы с его сестрой говорили. Но мне по барабану, что он скажет Беку. Мне нет дела до Бека, а ему нет дела до меня – я ему безразлична.

– Только постарайся, чтобы рядом не было твоего брата.

Она широко улыбнулась, и я не смогла сдержать ответной улыбки.

Когда прозвучал звонок с последнего урока, все внутри меня кричало, требуя, чтобы я пошел и нашел Джози. Мне было муторно от того, как мы с ней расстались. Какой-то порочный круг! Мне отчаянно хотелось быть рядом с ней, но всякий раз, когда это происходило, все заканчивалось еще хуже, чем начиналось.

Когда она вошла в раздевалку, я не имел намерения заходить туда, куда мы в итоге зашли. Я даже не знал, что Джози явится туда, но, увидев ее, не мог не коснуться ее, не мог не воспользоваться каждым моментом близости к ней, потому что рано или поздно этим моментам придет конец.

Мы уже на грани. Будь Джози поумнее, она ни за что не позволила бы такому парню, как я, коснуться ее еще раз, но я не хотел, чтобы она стала умнее, если речь заходила обо мне, ведь тогда я обречен. Если она перестанет хотеть меня, мне крышка.

Но она хочет меня. Об этом говорили ее реакция на мои прикосновения и то, что она умоляла меня продолжать, хотя наверняка хотела оттолкнуть меня. У меня было только ее физическое желание, и я готов пользоваться этим, пусть это и выставляет меня еще большим мудаком. Если это дает возможность провести с ней время и, быть может, возможность вымолить прощение, я буду эксплуатировать ее желание до упора. От одной мысли об этом мой член затвердел. Но все же это не то, чего я хотел от Джози. Разумеется, я желал ее, хотел использовать все способы, на которые она была готова. Но мне нужно гораздо больше: она должна понять, что я способен на большее, что я не просто парень, который все портит. А именно это я и делал.

Оба раза я был так поглощен моей злостью на Лукаса, что не подумал о последствиях. Вернее, знал о них, но наплевал на них. Я твердил себе, что надо перестать думать о Джози, не стоит зацикливаться на ней, следует оставить ее в покое, иначе еще больше оттолкну ее от себя.

– Куда мы едем? – спросил Карсон с заднего сиденья, когда я забарабанил пальцами по рулю моей машины.

– Сначала к нам домой, а потом к океану.

Мы давно не занимались серфингом вместе, а сегодня это просто мне необходимо, чтобы прочистить мозги и притупить желание. Фрэнки, тоже сидящая на заднем сиденье, была молчаливее обычного, и я то и дело поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она смотрела в окно, и мне ужас как хотелось знать, что творится в ее голове. Мне всегда хотелось знать, о чем она думает – изо дня в день, каждый момент. Я гадал, мучают ли ее воспоминания о том, что сделал Лукас, как они мучают меня. Но это несравнимо. То, что она пережила, чудовищно, и меня терзало чувство вины из-за того, что меня не было рядом и я ей не помог. Мысли о том, каково ей было, не давали мне уснуть по ночам. Думала ли она тогда, что я приду и спасу ее? Возненавидела ли она меня в ту минуту, когда ей стало ясно, что я не приду? Ненавидела ли она меня так, как я ненавидел себя? Она питала чувства к Лукасу – может, это было увлечение, может, что-то большее. Так или иначе Лукас нравился ей, и он воспользовался этим.

Мы подъехали к нашему дому, Фрэнки вышла из машины, не говоря ни слова. Это уже вошло у нее в привычку, но я видел: сегодня что-то не так. Похоже, что она хочет убраться от меня как можно дальше, и, когда я подумал об этом, мне стало противно.

Карсон и Олли последовали за мной в дом, где мы переоделись в пляжные шорты. Серфинг и бейсбол были единственными нашими развлечениями до того, как до нас дошло, что у девушек есть буфера.

Я знал, что им хочется оказаться на воде не меньше, чем мне. Мы молча взяли из гаража доски для серфинга и двинулись на пляж. Солнце светило ярко, и волны разбивались о берег, дразня своей красотой. Они прекрасны, но смертоносны и так непредсказуемы, так обманчивы. Только оседлав волну, ты мог познать истину. Именно в этом я сейчас нуждался и именно это любил. Непредсказуемость заставляла мое сердце биться быстрее, моя душа жаждала ее.

Первым в море зашел Карсон, он любил океан не меньше, чем я. Он обожал ощущение удовольствия, страх перед неизвестностью, это умиротворяло его, возможно, даже больше, чем меня.

Ярдах в двадцати пяти от берега мы уселись на доски и уставились на океан.

– Сегодня Фрэнки была какая-то не такая, – сказал Карсон, и я понял, что они тоже почувствовали изменение в ее поведении.

– Когда я подошел к машине, она разговаривала с Джози, – небрежно заметил Олли, и я так резко повернулся к нему, что едва не упал с доски.

– Что?! О чем они разговаривали?

– Не знаю. – Он покачал головой. – Но, по словам Фрэнки, она рада, что они поговорили. А когда подошел я, она испугалась.

– И это все? – Я хотел знать все, каждое слово, которым они обменялись. – Джози что, подошла к ней и спросила ее о том, что узнала о своем сводном брате?

– Ну, Джози заметила, что будет рада видеть Фрэнки, если рядом не окажется ее брата.

Олли рассмеялся, а я улыбнулся, подумав о нахальстве Джози. Я вполне мог представить, как она говорит такое.

– Ясное дело.

Я усмехнулся, продолжая думать о ней.

– Какой с ней расклад? – спросил Карсон, и, хотя он напустил на себя безразличие, я знал, что им не терпится услышать мой ответ.

Они знали мой план и на что я способен, когда речь идет о Лукасе, но теперь они не знали, что и думать. Не представляли, что у меня на уме, как, впрочем, и я. Все так запуталось, и я не знал, как объяснить происходящее. Я сделал с Джози именно то, чего хотел, и жалел о том, что натворил. А ведь никогда не думал, что пожалею.

– Да никакого расклада нет.

Строго говоря, это не было неправдой. Я понятия не имел, что именно происходит между нами. Джози упорно заявляла, что не хочет иметь со мной никаких дел, но ее поведение буквально кричало об обратном.