Когда же он натыкался на такой пробел… Вот, например, что он делал после представления в честь Коррекции орбитального резонанса Гипериона? Да, он с нетерпением ждал встречи с женой, ему хотелось танцевать, разговаривать с ней, но она была какой-то вялой, расстроенной. Он не знал, был ли этот пробел как-то связан со всей этой историей, или же это было совершенно обычное воспоминание, которое он сам поместил в хранилище, чтобы забыть размолвку между ними или неудавшуюся работу.

Он обнаружил достаточно много пробелов даже за эти несколько минут, что он пытался проанализировать происходившее и выявить хоть какую-нибудь систему.

Во-первых, пробелов было много, и они были большими. Отсутствовали не годы, не десятилетия — целые века его жизни, близкие к настоящему. Как бы то ни было, дело, о котором он вынужден был забыть, заняло много времени. Если он замышлял преступление, то планировал он его долго, чуть ли не с самого детства. Он готовил это преступление, если, конечно, это было преступление, в течение нескольких веков: память за последние двести пятьдесят лет, вплоть до маскарада, отсутствовала.

В конце концов ему удалось восстановить последнее четкое воспоминание о том, как провалилась его вторая попытка модернизировать структуру Сатурна. Он подписал контракт с инвариантными, жившими в космических городах, на дезинтеграцию газового гиганта. Они хотели изъять водород из атмосферы и складировать его, чтобы перерабатывать затем в антиматерию за счет радиации, которая будет выделяться в процессе дезинтеграции. В таком случае сердцевина мира, состоявшая из алмазного металла, с помощью наномашин была бы преобразована в обширные космические пространства, которые можно было бы либо заселять, либо строить там крупные космопорты. Это дало бы возможность Инвариантным увеличивать население, получить собственные земли и создавать новые цивилизации. Фаэтон изучил их планы: они мечтали не о космических городах, они мечтали о континентах и мирах невиданной красоты и сложнейшей конструкции, каждый из которых был бы живым организмом бесконечной сложности.

Колледж Наставников организовал громкую кампанию по сбору средств на покупку Сатурна. Однако когда стало ясно, что получение прибыли от вложений маловероятно, Инвариантные совершенно спокойно отозвали свои деньги, обрекая себя на несколько веков жизни без детей в серых узких коридорах переполненных поселений.

Амнезия Фаэтона началась чуть позже этого события. Каким был его следующий проект? Что бы это ни было, он начал серьезно над ним работать именно в это время.

Было еще кое-что. Провалы в его памяти концентрировались вокруг инженерных разработок, а события, которые он не мог вспомнить, происходили по большей части за пределами Земли. Он помнил длительные поездки на лунную систему Юпитера, на Нептун и в так называемые Дальние пояса Куипера, но не мог вспомнить, что же он там делал.

Он не мог вспомнить также каких-либо крупных денежных затрат за последние годы. Видимо, жил он достаточно экономно: не посещал вечеринки, презентации или встречи, не бывал в спортивных клубах и салонах. Неужели он правда стал мрачным? Возможно, белоголовый старик, художник сатурнианских деревьев, решил, что Фаэтон носит черное только потому, что у него иссякли деньги на портных.

Фаэтон выпрямился. Не черное. Черное с золотом. Странный старик сказал, что Фаэтон носит мрачные черные одежды и благородное золото.

Фаэтон встал со стула и скинул белый термический шелк на пол, ветер подхватил его и унес в пространство. Он вернулся в комнату. Он снова чуть не ударился носом, забыв дать голосовую команду. Гардеробная открылась.

Костюм, висевший там (и как он этого сразу не заметил?), был черным с золотом.

Он выглядел точно так же, как и костюм путешественника в экологическом представлении, того самого путешественника из трех героев, кроме Композиции Воителей и Каина, изобретшего убийство.

Его костюм. Незнакомец смеялся над ним.

Костюм был сшит в форме космического скафандра, но был значительно тяжелее, отчего походил на броню.

У него был широкий воротник округлой, напоминавшей бриллиант, формы. На наплечниках были разъемы, энергетические сцепления, небольшие антенны, мыслительные цепи.

Да, это был его костюм, он чувствовал это. Костюм этот значил что-то очень важное для Фаэтона. Он протянул руку и прикоснулся к материалу.

Черная ткань заколыхалась от его прикосновения. Она сморщилась, выбросила волокна, похожие на шелковые нити, опутав пальцы и кисти рук Фаэтона, и они поползли по ладони. Тут же возникло ощущение тепла, благополучия, силы.

Дело было не в неживой ткани, а в сложнейших наномашинах. И все же, несмотря на это ощущение, Фаэтон не был готов довериться незнакомым биоорганизмам такой сложности. Он отдернул руку, ткань неохотно отпустила его.

Несколько капель ткани упали на пол. Ботинки, которые были единым целым с костюмом, выбросили нити к этим каплям и вернули их в основную ткань. Костюм вздрогнул, выполняя эту операцию, и снова стал неподвижен.

С любопытством Фаэтон коснулся наплечных пластин. Ничего не произошло. Он подумал: «Пожалуйста, покажи мне, что ты можешь». Сказав это, он убрал руки за спину и немного отступил назад.

Это была первая команда, которую ему не понадобилось произносить вслух. Перед ним был дорогой и качественно выполненный организм. Золотые сегменты раскрылись, образовав бронированные нагрудные пластины, появились защитные наколенники на ногах и налокотники с перчатками на руках. Из воротника образовался шлем. На шлеме была широкая пластина, закрывающая шею от плеч до ушей, через нее проходили горизонтальные трубки, как у статуй египетских фараонов.

Фаэтон благоговейно прикоснулся к золоту костюма. Если это были космические доспехи, то он впервые видел доспехи столь толстые и добротные. Эта золотая субстанция была не просто металлом. Большая часть ее состояла из искусственных стабильных элементов, этот участок назывался «континентом стабильности», атомный вес которых превышал девятьсот. Производство таких элементов требовало больших затрат энергии, и потому в природе их не существовало. Например, крисадмантин, один из этих элементов, был настольно жаростойким, прочным и стабильным, что даже реакция ядерного синтеза внутри звезды не смогла бы его расплавить. Костюм этот, собранный по одному атому, был сделан именно из этого материала, а потому и стоимость его должна была быть баснословной. Крисадмантин — очень редкий материал: только сверхускоритель на экваториальной орбите Юпитера мог производить достаточное количество энергии для производства искусственных атомов, однако даже в этом случае требовалась большая часть мощностей некрупной звезды, которую Ганнис создал путем разогрева Юпитера.

Черный материал костюма представлял собой циклическую наноструктуру, способную создавать замкнутый самоподдерживающий симбиоз с человеком, на которого надет костюм, — миниатюрную, но полную экосистему.

Зачем ему такой костюм? Для плавания в солнечных гранулах? Для проникновения в центральные залы плазменного реактора?.. Для космических путешествий в таком костюме нет необходимости.