Кейт и Себенгайл теснят сзади. Кейт крепче сжимает руку Мэлли и проверяет, что Сильвер держит за руку няню.

«Дыши. Дыши».

Духи и запах солнцезащитного крема для отпуска, а еще какой-то сладкий, удушливый запах. Дети кричат, Мэлли прыгает на месте и дергает ее за руку. Близлежащий беспилотный воздушный шар, проплывающий над толпой, взрывается с громким звуком и просыпается на публику дождем из блестящих лент и эскимо со стевией. Пульс Кейт несется вскачь.

— Мам, можно мне немного?

Сильвер смотрит на только что купленную соседу ледяную стружку.

— Нет, — отвечает Кейт. — Ты уже получила лакомство, и шоу вот-вот начнется.

— Пожалуйста, ну, мам? Пожалуйста? — она такая же сладкоежка, как и мама. — Я хочу. Я такого не пробовала.

Кейт осматривается вокруг. Уйдет целая вечность на то, чтобы выбраться из толпы и вернуться на место.

— Я ее отведу, — предлагает Себенгайл. — Я не против.

— Не знаю, хорошая ли это идея.

— Мам, пожалуйста.

Она вспоминает свое прежнее обещание больше веселиться и позволять детям познавать новое. Это полезно для их развития. Ей нужно расслабиться, перестать быть такой наседкой, позволить детям быть детьми.

— Позволь, я ее отведу, — говорит няня, поднимая Сильвер на свое пышное бедро. — Никаких проблем.

Хорошо. Почему нет? Кейт кивает, чтобы они шли. Она отправляет бампом на счет Себенгайл деньги на две порции, чтобы они купили лакомство и Мэлли. Они пропадают в толпе. Мэлли отпускает ее руку.

— Не отпускай руку, — говорит она. — Я не хочу тебя потерять.

— У тебя рука потная, — говорит он, вытирая руку о свою рубашку. — Не хочу за нее держаться.

Кейт возводит глаза к небу. Где эти поводки для малышей, когда они так нужны? Она опустила руку ему на плечо.

Наконец, шоу начинается. Кейт оглядывается через плечо в поисках Себенгайл, но не видит ее. Бело-голубой дым валит из дымовых машин, плывет над публикой. Пэтч Кейт звенит из-за входящего звонка. Она проверяет свой хеликс: это Кеке. Девушка ставит звонок на беззвучный режим, потому что не услышит ни слова из-за толпы кричащих детей.

Приближается «Волантер», разукрашенный в стилистике шоу. Он разрезает голубой горизонт, зависает над сценой, а затем опускает вниз гигантскую собачью конуру. Еще больше дыма и блестящих лент, и наружу выпрыгивает РобоПап: двадцатифутовая в высоту голограмма робота собаки, которая может улыбаться и вставать на задние лапы. Крики маленьких детей напоминают зубчатые формы (Резкий Удар).

— Раф-раф всем! — лает он.

Дети кричат в ответ: «Раф-раф РобоПап!»

— Спасибо, что пришли сегодня, — говорит он. — Рад вас видеть!

Блять, бредятина. Как она выдержит час этого?

Поп-поп-поп-поп-поп зажигаются огни. Музыкальная тема начинает звучать громче, и все подпевают. Та же лирика, вгрызшаяся в мозг тысячам людей по всему миру. Кейт понимает, что слова начинают вгрызаться и в ее мозг, хоть она им сопротивляется. Ее пэтч звенит. Опять Кеке. Кейт оборачивается назад, пытаясь приметить Бонги. Все, что она видит, — лишь море зачарованных лиц, поющих глупую песню. Ее предыдущее чувство, что все хорошо, трансформируется в ужас. Два часа дня пятьдесят три минуты. Они уже должны были вернуться.

Глава 29

Липкие щечки

Уже пятьдесят восемь минут, когда сирены звучат так громко, что Кейт не видит то, что перед ней. Она отпускает плечо Мэлли и закрывает уши. Острые объекты прошивают ее зрение, как сюрикены ниндзя. Толпа вокруг них шокированно молчит. Это часть шоу? Но голограмма РобоПап растворяется в ворохе пикселей, а дымовые машины отключаются.

— Какого х*я? — произносит мужчина, стоящий рядом с ней и держащий ребенка на плечах.

Его партнер ударяет его по руке за то, что тот ругается при ребенке. Другой мужчина пожимает плечами. Женщина перед ней стоит на носочках, пытаясь понять, что происходит. Сирены продолжают сверлить мозг Кейт.

— Мама, что происходит? Мама? Мама? — спрашивает Мэлли, но из-за шума она его не видит.

Кейт хватает его за руку.

— Это бомба! — кричит кто-то, пугая толпу.

— Бомба! Бомба! — начинают кричать люди. Кричать и бежать, но толпа такая плотная, что сложно куда-либо продвинуться.

— Прочь с дороги! — кричит женщина в лицо Кейт. — Они взнесут это место на воздух!

Над сценой зажигается новая голограмма. Это талисман стадиона «Соккер-сити» — гигантская желтая вувузела с глазами в виде вращающихся мячей и акцентом зулу.

— Пожалуйста, оставайтесь спокойны, — говорит он. — Выходите по порядку. Как можно быстрее. Не паникуйте.

Кейт ищет взглядом Сильвер. Где они, черт побери? Они выйдут оттуда или сначала придут сюда в поисках нее? Люди толкают ее, прижимают к себе своих детей, словно у них есть лицензия распихивать других людей.

— Пожалуйста, оставайтесь спокойны, — произносит вувузелла.

Кейт и Мэлли охватила волна паники. Их сместили уже на двадцать шагов. Она пытается позвонить Бонги, но кругом слишком много сигналов и звонок не идет. Как она их найдет? Кокосовый крем от загара, безалкогольные напитки из агавы, соевые хот-доги. Девушка пытается пробиться на первоначальное место или стоит плыть по течению? Похоже у нее нет выбора. Их смещают на метр, а потом на еще один. Сердце Кейт грохочет, как молот, но она приказывает себе оставаться спокойной ради детей. Случайно выстреливает пушка с лентами, отчего толпа начинает кричать. Некоторые люди падают на землю, другие удваивают усилия, чтобы выбраться из парка. Трава под их ногами усеяна брошенными закусками и потерянной верхней одеждой. Они должны выбираться отсюда.

— Мамочка!

Вокруг них сотни детей, напуганных и плачущих, но Кейт сразу же узнает голос Сильвер.

— Мамочка!

— Сильвер! — кричит она, заметив ее в толпе.

Сильвер сидит на бедре Себенгайл, они обе сумасшедше машут друг другу. Сирена все еще искажает зрение Кейт, но она видит свою дочь, и облегчение окрашивает ее сердце зеленым. Себенгайл и Кейт прокладывают себе путь через толпу друг к другу. Наконец, они соприкасаются. Мама хочет обнять Сильвер, но, когда она наклоняется вперед, чтобы забрать ее из рук няни, личико Сильвер становится белого цвета: из-за испуга.

— Где Мэлли?

Кейт растеряна. Что она имеет в виду? Мэлли здесь, держит ее за руку. Кейт опускает взгляд вниз, желая показать ей, и словно прикасается к оголенному электрическому проводу. Она вырывает руку из руки незнакомого мальчика, который там стоит. Ростом с Мэлли, в шляпе РобоПап как у сына, с такой же теплой мягкой рукой, но не Мэлли. Как раз в этот момент мальчик понимает, что потерялся. Он открывает рот в молчаливом плаче, его лицо наполняется страхом, и ребенок просто стоит там, замерев на месте, с покрасневшим лицом и текущими соплями: олицетворение потерявшегося дитя.

— Ох, Боже мой, — произносит Кейт. —