Когда паучки закончились, а наши вернулись в зал, я запустил Огненный Шар в приоткрытую дверь. Там прилично громыхнуло, дверь распахнулась полностью, но никто оттуда не полез. Квиланси добежала, быстро глянула, затем вернулась и сообщила:

– Никого не видно, только коконы.

В это время жрица осматривала раненых. Да, раненых! Мартин, по дурости и неопытности, скинул перчатку и голой рукой снял паука. Даже машинально раздавил, когда тот тяпнул его. Вердикт был очевиден – яд, скорее всего, парализация. Бутылку с противоядием она вылила в рот воина.

– Марлен, – недовольно буркнул капитан, – надо было с Роско начинать. Он меньше, его укусили первым. Марти здоровее и тяжелее, получил второй, ослабленный укус…

– А у меня только одна доза. Воин партии нужнее.

– Марлен?!

– Я кину Ослабление Яда. Мы его дотащим до храма, он лёгкий. А после ритуала…

– Ты же говорила…

– Время уходит, – вмешался я. – У меня есть противоядие.

Пришлось пожертвовать собственной бутылочкой. Я сам вылил зелье в рот почти не дышащему вору.

– Марлен, – весомо сказал Лесовик, – так поступать нельзя.

– Это не наше задание!

– Тогда и ты не с нами.

Жрица под тяжёлым взглядом капитана вложила в его руку серебряный слиток, полученный от псоглавцев. Дреп отдал его мне.

– Твоя доля немного увеличилась – за склянку и за то, что ты сделал основную работу.

Никто не возразил и не оспорил это решение.

Раненые начали приходить в себя, немного шевелиться и постанывать. Вор хоть отравлен сильнее, но и противоядия получил значительно больше, если по весу тела считать. Впрочем, Мартин всё равно оправился первым.

– Это ж надо так погано себя чувствовать! – просипел он. – Не могу пошевелить рукой!

В этот момент зазвенел магический колокольчик, кто-то вошёл в дверь на лестнице. Одновременно заскрипела и отодвинулась плита в пололке. Оттуда начался было обстрел, но Цепная Молния с посоха вызвала панические крики и остановила выстрелы, а плита вернулась на прежнее своё место.

– Марлен! Задержи их на лестнице! Аш! Убей всех, кого сможешь! Квиланси! Тащим наших в укрытие!

Мы с Марлен едва успели добежать, как первые нападающие показались в поле зрения. Чем хороша Цепная Молния, так это тем, что достаточно видеть первую цель, остальных электрический разряд достанет сам.

Впрочем, уже после первой молнии нападающие отступили. Но мы такого коварства прощать не стали. Жрица шла первой, а я прятался за ней, как за щитом, выставив посох над её плечом. Пока вышли в верхний зал, я смог ещё трижды активировать заклинание. Всех упавших Марлен в ярости спихивала вниз, заодно освобождая путь. Судя по звукам, внизу их добивал Лесовик. Так мы добрались до зала с балконами, но там никого не увидели. Дальше не пошли, вернулись к своим, частично опасаясь засады, частично решив, что достаточно отомстили.

Мартин уже поднялся и для разминки ходил по залу, интенсивно размахивая руками. Увидев нас, радостно завопил:

– Задали вы собакоголовым жару! Они с лестницы как яблоки с яблони сыпались!

Роско сидел бледный и скучный, но уже разговаривающий.

– Дреп, Марти! Спасибо, парни, что вытащили! Тебе спасибо, брат-волшебник, что зельем напоил. Не ожидал от тебя такой доброты. Я, когда лежал, всё слышал, уже думаю: «Хана настала Отмычке!» Но нет, нашёлся добрый и запасливый человек, вылечил меня. Я того никогда не забуду! Раненых всегда вытаскивают – это дело обычное, а лечебного зелья в походе за большие деньги не допросишься.

Взгляд, скользнувший по жрице, показал, что и её вклад в лечение он не забудет. Марлен сделала вид, что ничего не заметила.

Пусть ослабевший, Роско всё равно решил осмотреть зал с коконами, остальные присоединились. Да уж… осмотрели. В коконах обнаружили десятка два мумифицированных трупа, высохших почти до состояния камня. Псоглавцы, люди, вроде даже эльф или полуэльф нашёлся. Отмычка кендера отыскал. Бардесса, увидев такое, запела что-то грустное на эльфийском. И что с телами делать? Как хоронить? Даже сжечь дров нет.

Капитан затеял разговор о том, что делать дальше:

– Марти и Роско сейчас слабые, далеко не уйдут. Отмычку ещё можно было бы дотащить, но латника в пехотном доспехе до следующей стоянки мы не упрём. Надо думать о ночлеге.

– Хорошо! – кивнула Марлен. – Остаёмся здесь.

– Ещё одно. После храма обратно через замок идти не стоит – здешние псоглавцы наверняка нам какую-нибудь пакость приготовят. Придётся идти длинной дорогой. А я снаружи своего спутника оставил, в зданиях он лишний. Надеялся, что скоро вернёмся. Теперь, чтобы на обратном пути не делать крюк, я сейчас выйду и его позову.

– Надолго уйдёшь?

– Час или два. Как волка найду. Не думаю, что дольше.

– Хочешь, я с тобой пойду? – предложила Квиланси. – Двоих точно пропустят.

– Пошли.

– Есть безопасное место сразу перед скальным туннелем. Туда идти не слишком долго, только придётся зажигать факелы, щели кончаются сразу после выхода из коридора. Давайте там поставим лагерь.

Парни шатались от слабости, но сами дошли до места. Идти пришлось недолго, с четверть часа. Перед туннелем, где спокойно могли разъехаться две телеги, нашлась площадка с тремя комнатами. Мне думается, раньше здесь находилась таможня или что-то в таком роде. В одной комнате меня попросили сотворить Фокус. Мы помогли забраться ребятам в убежище. Моё заклинание не продержится до утра, но пусть ребята хорошенько отдохнут. Правда, дежурных всего трое, но ничего, жрица говорит, здесь безопасно, переночуем как-нибудь. Затем Лесовик и Квиланси пошли за волком.

Марлен велела поставить мою палатку в другой комнате и, пока наши ходят, отдыхать. Логично – вдруг ночь будет беспокойная. Я не успел толком задремать, как ко мне влезла нагая жрица и смущённо попросила:

– Закрой свою лампу и не глазей! Лучше поцелуй… И будь нежен – ты у меня первый.

От приятного запаха женщины голову мне снесло сразу. Потом мы лежали обнявшись, а Марлен между сладкими поцелуями болтала:

– Ты мне сразу понравился. Не бойся, замуж я не буду проситься. Мне нужно прийти к алтарю уже женщиной, а с кем это сделать? Дреп не откажется, но он грубая скотина, воняющая потом и псиной. Мартин тоже не будет против, но точно разболтает всем. А ты симпатичный, нежный, моешься каждый день и пахнешь приятно.

– Спасибо, милая. Хочешь, я на память об этом дне тебе что-нибудь подарю?

– Хочу, конечно! И давай вставать, вдруг наши быстро вернутся.

Когда выбирались из палатки, девушка велела зажмуриться и не смотреть на неё. Сразу сбежала в соседнюю комнату и вернулась полностью одетой. Драгоценности мамы мне дарить не хотелось, но у меня же есть серебряные украшения, выменянные на дварфийский доспех.