— В таком способствующем жестокой конкуренции секторе экономики, как сдача в аренду крупногабаритной техники, шутки со служебной информацией недопустимы, — печально сказал бухгалтер-аудитор.

Ариана, призванная решить наболевшую проблему, сразу же заявила, что по закону любой подозреваемый пользуется презумпцией невиновности, и потому сделать безработным молодого отца семейства, исходя из одного лишь подозрения, — это, знаете ли, какой-то… какой-то фашизм!

Адольф от такого сравнения дернулся и прошипел вполголоса:

— Уж прямо-таки фашизм! Остерегайтесь, Ариана, если мы все примем ваши прекраснодушные взгляды на общество и будем следовать им в работе, то, поверьте, пригреем на груди предприятия не одну змею! Остерегайтесь и заодно усвойте: зло уже пустило корни, и никто в ЖЕЛУТУ больше не желает работать с этим изменником!

Ариана тогда взяла неделю на раздумья, а сегодня утром, когда семь суток, минута в минуту, истекли, Никар сунулся к ней с этим вопросом.

Но она ничего пока не решила…

Ариана подняла трубку телефона и попросила срочно соединить ее с Николя Фланваром.

— Нет-нет, мадам Бартоли, примерьте лучше другое кольцо. Мне кажется, этот оттенок желтого вам совсем не подходит.

Клиентка в растерянности положила перстень с топазом обратно в коробочку. До чего странный тип! Ей бы сразу насторожиться, как только открыла дверь! Мод Бартоли надеялась, что, как обычно, увидит Ариану Марсиак. Не тут-то было! Перед ней стоял красавец мужчина. Мод поначалу даже как-то устыдилась своего легкого халатика, и чувство собственной уязвимости парализовало ее. Зато потом, наглядевшись на то, как новоявленный продавец украшений в течение десяти минут рта не открывает, а только строит неодобрительные гримасы, что бы она ни выбрала, спросила довольно сухо:

— Ну а что же, по вашему мнению, мне могло бы подойти?

— Вот! Вот этот браслет. У вас красивые запястья, и вы должны их показывать. Не сменить ли вам стиль? Разве вас не украсят такие прелестные перья?

Мод Бартоли уставилась на него круглыми глазами. Браслет, который ей предлагался, больше всего напоминал облачко с горным хрусталем в центре и пушистыми розовыми и сиреневыми перышками вокруг. Идеальное украшение для юной принцессы Сисси — еще до того, как она предприняла атаку на Франца-Иосифа. Но мадам-то Бартоли уже стукнуло добрых шестьдесят, и муж, не особо нежничая, прозвал ее Герингом! Обычно она выбирала из коллекции «Л как „легкомыслие“» серые или черные камни, плоские угловатые украшения. Ничуть не похожие на эти розанчики из органзы, годные разве что на подвязку невесты!

Мадам Бартоли проводила Юго Марсиака к выходу, а когда он уже стоял на пороге, сказала:

— Не обижайтесь, но я предпочла бы, чтобы в следующий раз меня обслуживала чрезвычайно милая женщина, которая приходила раньше, а не вы…

Юго почесал в затылке. Неделю назад Софи выпустила нового помощника в свободный полет, и с тех пор его преследовало состояние неуверенности. А разве могло быть иначе? Какой выбрать тон, как держаться, что за доход может получиться, если ты — не продавщица, а продавец, мужчина, и тебе противостоит целый полк женщин, упивающихся безделками всякого рода еще с тех времен, когда рядились в Барби! Напутствуя дебютанта перед первым походом, Софи сказала:

— Используй свое обаяние, свою сексуальность! Единственная для тебя возможность преуспеть в деле, в котором почти совсем не смыслишь, внушить клиентке желание с тобой переспать!

Наивность ее представлений поразила Марсиака в самое сердце. Ничего себе! Что ж это за допотопный взгляд на бизнес! Ему, руководителю предприятия, известно лучше, чем кому бы то ни было, что эпоха кривляния и пустого разглагольствования давно прошла, теперь человек покупает только то, на что ему дается серьезная гарантия. И три кита, на которых стоит его фирма, три ключевых слова для ЖЕЛУТУ — «качество, рекомендации, цена». Хватит инфантильничать, люди больше не позволят водить себя за нос! Б результате подобных размышлений Юго выработал свой стиль работы. Он не станет гладить клиенток фирмы «Л как „легкомыслие“» по шерстке, он не побоится вызвать у них сначала неудовольствие, вместо того чтобы любой ценой навязать им покупку, он будет играть на искренности и открытости суждений. Если женщина нацепит на себя украшение, которое пойдет ей как корове седло, он прямо скажет об этом. Конечно, клиентке будет не очень приятно, но позже, выбрав из коллекции другое украшение, она убедится, что вещи фирмы «Л как „легкомыслие“» действительно ей к лицу, и будет ему благодарна. Увы, все это оказалось хорошо лишь в теории, а на практике дамы, огорошенные его суровостью, вообще ничего не покупали.

Позвонив домой и убедившись, что детишки, как всегда по средам, к полудню вернулись из центра детского творчества, он бросил взгляд в распечатку по прошлому году. Ну конечно! Тогда, на то же число, Ариана реализовала уже товара на три тысячи пятьсот евро! А у него на счету всего триста шестьдесят, да и то по недоразумению: одна старая клиентка из Везине, будучи явно под парами, заграбастала все, что он ей успел показать, считая, возможно, что цены — во франках..

Юго припарковался между двумя длинными машинами, обильно оснащенными лилипутскими подпопниками. Улица Эдуара Балладюра в Сель-Сен-Клу вполне заслужила свое прозвище — «Аллея „мерседесов“». С каждой стороны виднелись мини-замки, довольно уродливые, но самый скромный из них обошелся владельцу никак не меньше чем в миллион евро. Направившись к парадному подъезду дома, где его ждали, он подумал, что на этот раз попробует применить тактику Софи. По сравнению с тем, что ему пришлось отказаться от профессионального успеха в своей области, потеря безупречности с точки зрения морали — все-таки наименьшее зло!

— Хотите сигарету?

Растерянная Ариана согласилась: да, спасибо. Вообще-то она выкуривала не больше пачки за десять лет, но тут подумала, что капелька никотина не помешает — наоборот, придаст ей силы духа.

Николя Фланвар был бледен, как школьный ластик. Молодая женщина знала, что начинать разговор надо ей… на то, чтобы собрать все свое мужество, много времени не ушло: собирать было практически нечего. Она жадно затянулась — так, будто это была последняя сигарета перед казнью, — и «бросилась в воду».

— Вам ведь известны серьезные подозрения на ваш счет, месье Фланвар. Я бы хотела услышать вашу версию происходящего.

— Да какая же может быть еще версия, если я правду говорю с самого начала! Муж моей сестры работает в той фирме, мы с ним дружим, и я иногда захожу к нему на работу проведать… Вот и все.

— Понимаете, я тоже дружу со своей родней, но если хочу с кем-то увидеться, то не иду к нему на работу, а приглашаю к себе — на ужин, например…

— Если бы у ваших родственников была та же профессия, что у вас, думаю, вам было бы интересно посмотреть, где и как они работают, мадам Кристиан только что получил место в ТУТАЛУЭ[31], и я подумал, что смогу помочь ему советом.