— Что же делать? Кис-кис-кис, иди сюда, нет, не придет,боится.

— Надежда, да зачем он тебе? Пойдем уж отсюда, котуспокоится и сам слезет, а потом пойдет по своим делам.

— Да что ты! Это же явно домашний кот, полуперсидский.Видишь, толстый, небось кастрированный. Его если не мальчишки, то коты уличныезадерут насмерть или бомжи на шапку используют. Кисанька, иди сюда!

Тут я вспомнила, что у Надежды дома тоже бегало что-то такоерыжее и пушистое. Кошатники все чокнутые, теперь Надежду ни за что отсюда неувести.

Надежда между тем подтащила к забору несколько ящиков,влезла на них и потянулась к коту. Тот попятился и зашипел.

— Как бы он туда к собаке не свалился. Вот что, Милка,ты его подпихни зонтиком, а я тут поймаю.

Она достала складную сумку на «молнии» и приготовилась. Ястала пихать кота зонтиком, он огрызался и шипел. Собака с той стороны синтересом наблюдала за нашими действиями. Зацепив этого разбойника ручкойзонтика, я толкнула его к Надежде. Кот не удержался на твердом бетоне исвалился. Надежда подхватила его на лету, он вцепился в нее передними лапами, азадними специальным кошачьим приемом разодрал всю руку. Но героическая Надежда,несмотря на боль, все-таки умудрилась запихать его в сумку, оставив снаружитолько одну морду. Взглянув на ее руку, я ахнула. Надежда замотала рукуплатком, и мы пошли прочь. Кот орал из сумки дурным мявом.

— И куда ты его теперь?

— Сама не знаю.

В соседнем дворе нам встретилась женщина с коляской, она прокота ничего не знала. Мы еще побродили по дворам, спрашивая. Я уже началатерять терпение, а Надежда как-то заискивающе посмотрела на меня и сказала, чтоона к себе этого кота взять не может, потому что ее рыжий Бейсик ни за что непотерпит чужого кота в собственной квартире, так вот не могу ли я подержать егоу себя, пока она не найдет коту приличную семью. Я только набрала воздуху,чтобы высказать все, что я думаю о котах, найденных на помойке, пусть даже иполуперсидских, но тут мы увидели в одном из дворов скамеечку на солнышке и наней тусовку местных старушек.

— Сейчас подключим службу информации и всевыясним, — оживилась Надежда. Кота старушки опознали немедленно.

— Это же Нюрин, из семнадцатой квартиры, она егоискала. Опять, значит, убежал. Вы идите в семнадцатую квартиру, она дома,только-только из магазина пришла.

На двери квартиры номер семнадцать висела табличка:

Рахмановым 1 зв. Примаковой 2 зв.

— Вот это да! Значит, Олег Примаков сюда приходил, этоего родственница, иначе никак не может быть.

— Вот видишь, — назидательно заметила Надежда,нажимая на звонок два раза, — ни одно доброе дело не остаетсябезнаказанным.

— Это уж точно, — сказала я, глядя, как у нееиз-под платка на руке расплывается красное пятно.

Дверь открыла нам бабуся, старая, конечно, но еще довольнокрепкая. Мы еще даже не успели показать ей кота, как она ахнула, схватила изнаших рук сумку и понесла в глубь квартиры, что-то приговаривая. Оставив сумкув комнате, бабуля вернулась чуть не вприпрыжку и пригласила нас к себе. Вкомнате бабуля заметила Надеждину руку, всплеснула руками и опять-таки бегомринулась в кухню, принесла оттуда тазик с теплой водой, достала из шкафчикабинт, йод и мигом обработала рану так, что стало ясно — работает профессионал.Оказалось, что бабушка всю жизнь медсестрой проработала. Нам надо было с этойшустрой бабулей переговорить, а для этого подержать ее на месте хотя бы минутдесять, поэтому Надежда притворилась, что ей нехорошо. Бабуля встревожилась,однако не стала предлагать никаких лекарств, а лучше чаю. Мы согласились,надеясь, что чай она на бегу пить не станет.

Бабуля, вернее, тетя Нюра, как она велела себя называть,слетала пару раз на кухню, достала из буфета чашки, печенье, варенье и ещечто-то. Пока закипал чайник, кота извлекли из сумки, где он так и сиделдовольно смирно, и Надежда с тетей Нюрой принялись его осматривать ивычесывать. Кот оказался неповрежденным, только сбоку выдран клок шерсти инервы не в порядке. Кота звали Тимошей, было ему четыре года, тетя Нюра егообожала. Пока они там сюсюкали над этим котищем, я осмотрела комнату. Главноеместо в комнате прямо напротив двери занимал роскошный мраморный камин. Рядом сним почти вплотную стоял огромный старинный буфет, какой был у моей бабушкидавным-давно. Вся остальная обстановка была довольно обычной. Из-за буфетавысовывался край окна.

Перехватив мой вопросительный взгляд, тетя Нюра сказала, чтотам, за буфетом балконная дверь. Балкон уже давно в аварийном состоянии,выходить на него нельзя, а то обвалится. Вот она и попросила племянника Олегапереставить буфет.

При упоминании об Олеге мы с Надеждой переглянулись, а тетяНюра прослезилась.

И дальше, за чаем, она подробно рассказала нам всю печальнуюисторию, как Олега избили в прошлый понедельник буквально сразу после того, какон ушел от нее, тети Нюры, как потом взорвалась их квартира и погиб невесткинбрат и еще одна женщина. Маринка, жена Олега, отправила дочку в деревню. А самасовершенно голову потеряла, разрывается между больницей и домом. А жить негде,ночевала Маринка и у нее, тети Нюры, и у знакомых, вот какая история. КотТимоша, умывшись на диване, прыгнул к тете Нюре на колени и потребовал еды. Утети Нюры с Надеждой завязался профессиональный разговор о кошачьем питании.

— А «Китикет» даете? А «Вискас» как ест? А сухой кормему можно?

Тетя Нюра сказала, что этих новшеств она не признает, акормит Тимошу по старинке минтаем. Все бы ничего, но шерсть стала плохая, малостало шерсти.

На мой взгляд, там шерсти было более чем достаточно, но япромолчала, а Надежда вдруг сказала, что у нее есть целая пачка кошачьихвитаминов для шерсти, ее кот их уже не ест, так она бы принесла их своемукрестнику Тимоше, если он даст слово, что не будет больше убегать из дома.

— Да что вы! Это не он, это его сосед Муратка нарочновыпускает, — тетя Нюра понизила, голос, — такой стал противный, прямомне говорит: я, говорит, тетя Нюра, твоего кота изведу. Он ходит, везде шерстьносит, антисанитария и вообще. Я уж Тимошу и в коридор не выпускаю, а он всеравно ругается.

— Да, трудно вам приходится.

Мы с Надеждой засобирались домой. Тетя Нюра нас проводила ина прощанье еще раз горячо поблагодарила за спасение жизни своего дорогогокотика Тимоши.

— Да, — говорила Надежда, спускаясь полестнице, — вот теперь можем поставить точку. Пропали денежки, и никто проних ничего не знает.

— Да уж, придется выбросить все это из головы, надеюсь,шеф мой Витя от меня отстанет. Еще недельку отдохну и буду искать работу.Обратно в институт меня не возьмут? — Куда там? Как бы нас всех невыгнали!

На выходе из парадной мы столкнулись с мужчиной. Онпопытался было проскочить мимо, но Надежда весело его окликнула: