— Дядя Гриша, скажите, у вас есть друзья? — Марго смотрела на Григория Михайловича светлыми глазами. — Ну, эти, которые не обманут, не наколют, а? — В её глазах не было ни лукавства, ни хитрости, только уверенность взрослого человека в своих убеждениях. Это в её-то годы?!

— Ну, есть, конечно, — неуверенно произнёс отставной полковник, и перевёл в шутку. — Много! Ты, например, КолаНикола, Волька…

— Всё шутите! — усмехнулась Марго. — Не знаю, как ваш Волька… Кстати, дядь Гриша, а чего это он там копает, — неожиданно спросила она, указывая на частного сыщика по пояс зарывшегося в землю. — К нам не подходит. — Пастухов глянул в указанном направлении, улыбнулся.

— Занят парень. Видишь, траншею по периметру копает. Силу некуда девать. Он же бывший пограничник, с лопатой дружит. Убедил Бориса Всеволодовича, что тому на даче срочно нужна водоотводная канава, вот и…

— А мне показалось, он противотанковый ров сооружает.

Григорий Михайлович от души рассмеялся.

— Похоже, похоже, Маша. Даже Бориса Всеволодовича, кажется, напугал. Инженерную корректировку уже с ним проводит.

— Хмм… Размахался, — девушка усмехнулась. — Действительно некуда силу парню девать. Может, ему посоветовать на стройке котлованы с гастарбайтерами вместо экскаватора копать?

— Может быть, может быть. Да пусть разомнётся, Маня, время есть.

— Да пусть, мне-то что! Так вот, — Марго вернулась к прерванному разговору, — а вот КолаНикола и другие, нам точно друзья. Причём не за деньги, за веру в порядочность и справедливость. Такой у нас закон.

— У детдомовских?

— И не только! А почему вы так спрашиваете? Вы обидеть хотите? — Мгновенно потемнела лицом девушка.

— Нет, нет, что ты, Маша, ни в коем случае, наоборот. Если у вас все такие как ты, у меня вопросов нет. Извини!

— Да ладно, — отмахнулась Маша-Марго, — проехали. Короче, с вами готов встретиться Михаил Сергеевич Трубач. Он не музыкант. Он наш. Хотя в детдоме он на балалайке в оркестре играл, и пел. Хорошо пел. Сейчас не играет. Женился, майором стал. Старшим оперуполномоченным в ментовке, о, извините, в городском УВД, работает. До капитана понизили. Я с ним говорила. О нас, и о вас. Он просил срочно с вами… Как вы?

— Маня, я готов. С него и начнём. Готовь встречу: где и когда?

— Нет ничего проще. Он подъедет.

— Маня!

— Знаю! Он один приедет. — Обидчиво заявила Марго, и уточнила. — Без хвоста. Он у нас парень толковый. У нас все такие.

— Не сомневаюсь!

Действительно, в этом Григорий Михайлович и раньше не сомневался. Теперь — тем более. Убедился в беседе. Маша привезла своего знакомого, однокашника по детдому, в этот же день, поздно ночью. И тоже на мотоцикле. Капитан оказался тоже молодым, и тоже на японском мотоцикле, весь в «коже», без шлема, но в мотоциклетных очках, в высоких рокерских сапогах и перчатках. Рокер не рокер, но что-то близкое к хулиганской мотоциклетной братии в нём было. Байкер, скорее всего. Михаил Сергеевич — невысокий крепыш, чуть косолапый, со сбитым на сторону «борцовским» носом, с короткой стрижкой волос над широким лбом, с уверенной поступью, размеренной речью, неулыбчивым серьёзным лицом и тёмными внимательными глазами, крепко пожал отставному полковнику руку: «Михаил», коротко представился он. «Очень приятно, — ответил Григорий Михайлович. — Спасибо что приехали». Гость заметил: «Мне Марго рассказала. Я не мог не приехать. Инициатива моя». Волька всего этого не слышал, в разговоре не участвовал. Очень жалел потом, обижался на дядю Гришу, что не разбудил, не познакомил, намаявшись за день с лопатой, крепко спал на втором этаже дачи.

— Побеседуем? — предложил Григорий Михайлович.

— С удовольствием, — ответил капитан.

Прошли в садовую беседку. Марго осталась чай пить с особой хозяйской заваркой. Борис Всеволодович угощал клубничным вареньем. Марго нахваливала и чай, и варенье, и старика. Переговорщиков не было где-то около часа. Вернулись они друзьями. По-крайней мере Григорий Михайлович улыбался, а Михаил Сергеевич потирал руки. От чая с вареньем капитан вежливо отказался, и они с Марго мгновенно растворились на своих мотоциклах в темноте ночного леса.

Дискета, маленький всего лишь блестящий кружочек с собранной и систематизированной «убойной» информацией, содержала в себе массу полезных сведений для заинтересованных структур, под грифом «V.I.P.» «Особо секретно».

Как известно, достать такую информацию для заинтересованных лиц в любом районе страны, в любом количестве, не представляет особого труда. Именно сейчас. Почему? Время значит пришло. Марго и не напрягалась. Задала вопрос своим газетчикам, ей ответили: «Маша, и стольника достаточно, VIРпишной компры на наших «избранников», да коррупционеров, на любом «рынке», даже не из-под полы, как грязи… И не дорого». Она и сама это знала, так спросила, на всякий случай, вдруг, где ближе есть… И поехала. И приобрела. Посмотрела. Содержанию не удивилась, форме порадовалась. Всё было разложено строго по полочкам. Всё было прозрачно. И «выпукло» и объёмно. Работали точно профи. Оно и понятно, собранная и систематизированная специальными отделами сначала КГБ, затем ФСБ, аналитическая информация имела особую ценность для будущего политического мироустройства разваливающейся страны, бывшего СССР. Для принятия мер. «Мир» обустроился… Подошло время, другие люди, теперь уже «чисто» политики, дали возможность накопленную «особо секретную» информацию «слить» своей коммерческой структуре близкой к «конторе», та её растиражировала, «контора» немедленно взяла под особую охрану тех, кто в испуге к ним обратился… И вновь «бизнес», теперь уже большой бизнес, плотно попал под особый «государственный» контроль, теперь уже добровольно. Но были и неприкасаемые. Те, кто иммунитетом был прикрыт, те, кто назначенцев выдвигал и утверждал, и к ним примкнувшим. Много их.

С наступлением утра, едва погасли уличные фонари в городе, капитан РУБОПа Михаил Трубач экстренно собрал свою «гвардию» на совещание, в одном неприметном кафе. Кафешка круглосуточная, не большая, частная, в ранний час практически пустая, с остаточным ассортиментом, но уж чисто прибранная. Официантка ждала сменщицу, не прикрывая рот отчаянно зевала, поглядывала на входные двери, одними глазами удивилась раннему приходу посетителей, всем своим видом демонстрируя готовность соответствовать задачам клиентов, если у тех «сушняк». «Три кофе без молока, три двойных глазуньи, шесть хлеба…

— Белого… — заметил блондин.

— А мне чёрного… — поправил другой.

— Ага, четыре белого и два чёрного…

— Мне с маслом, — вновь уточнил коротко стриженый парень, — если можно…

— И мне с маслом… И с лучком, пожалуйста, с зелёненьким. Мелко-мелко так… — блондинистый руками даже показал официантке, как нужно мелко нарубить ему лучок. — Тра-та-та-та, так… ножичком. Можно? — умильно сощурив при этом глазки.

Тётя согласно повела плечом, хорошо показываешь, мол, артист, сделаем.