Целовались ли мы? Нет, не целовались.

Заключал ли он меня в свои пылкие объятья? Ни разу.

Где была моя страсть и яркие эмоции, бросившие меня тогда на грудь Томаса?

В зимней спячке.

Пока это мне не надоело. И Томасу тоже.

* * *

– Если мы не можем бежать, – сказал он мне, когда одним холодным декабрьским утром мы ждали, пока соберется вся группа желающих поехать на охоту, – то нам следует сделать это легально.

Я задумалась над этим, пока одна из моих женщин подтыкала мои юбки между ногой и седлом, а как только она закончила и отошла в сторону, быстро спросила:

– Судебный процесс? Вы это имеете в виду?

– А почему бы и нет?

Но я-то знала, почему нет.

– В английские суды обращаться нет смысла. Все они делают то, что им говорит Эдуард. Справедливого решения здесь не добиться.

– Это верно. – Продолжая стоять на месте и теребить свои перчатки, Томас подал знак своему пажу подтянуть подпругу, поскольку уже появился Эдуард, после чего вскочил в седло и подъехал вплотную ко мне. – Есть, конечно, и другой способ взять осадой этот замок.

Я строго взглянула на него:

– Я не позволю причинять вред Уиллу!

– Я и не собирался всадить ему кинжал в сердце! Господь с вами, Джоанна! Как я мог пойти на такое? Против него лично я ничего не имею. Я все еще обдумываю законные пути решения.

Признаться, мне в голову приходил только один путь.

– И что бы это могло быть? Уж не думаете ли вы отправиться в Авиньон и пасть к ногам Его Святейшества Папы, взывая к правосудию?

– Именно так.

Я ошеломленно смотрела на него. Комментарий мой оказался очень циничным.

– Вы что, получили семейное наследство?

– У нас нет никакого наследства. И свой путь в этом мире я прокладываю себе исключительно сам.

– Тогда кто замолвит за вас слово? Кто одолжит вам денег? У меня таких денег нет.

– От вас я бы их и не взял. – Голос его смягчился, и он уже потянулся было, чтобы коснуться моего запястья, но вовремя одумался, натянув вместо этого поводья.

– Но эта затея будет стоить целого состояния!

– Которого у меня нет. И не будет, пока я не сделаю себе имя.

– И как вы собираетесь этого добиться?

Однако я могла и не задавать этот вопрос, потому что ответ был мне известен заранее. Для людей вроде Томаса был только один путь – сражаться на континенте. И предстать во всей красе на поле боя, где можно было бы взять в плен влиятельного и богатого противника, а затем потребовать выкуп за его освобождение. Сердце у меня оборвалось.

– И сколько времени, по вашим расчетам, уйдет на осуществление такого плана? Сколько нам с вами будет лет, когда вы захватите достаточное количество состоятельных пленников и в ваших сундуках окажется нужное количество золота? Спрашиваю просто потому, что мне хотелось бы еще при жизни застать этот знаменательный момент. – В голове у меня мелькнула одна мысль, причем неприятная. – Я бы хотела быть вытащенной из этой трясины, которую мы здесь устроили, до того, как Уилла сочтут вполне взрослым для выполнения физических обязанностей моего супруга и он наградит меня целым выводком отпрысков Монтегю, которые свяжут меня с ним уже навсегда.

Видимо, Томасу в голову пришло то же самое.

– Год или два. Максимум три.

– Всего-то?

– Это будет зависеть от текущих кампаний. Между Англией и Францией будет новая война. А если и не будет, то будут другие, куда с радостью позовут опытных наемников. – Выражение его лица с белой шелковой повязкой было суровым, когда мы ехали рядом, сопровождая короля. – Вы не верите в меня?

Я хотела ответить ему, но тут заметила Уилла, который быстро приближался к нам на резвом чалом скакуне, и поэтому сочла необходимым отъехать в сторону. Конечно, будет какая-нибудь война, на которой у него будут шансы. Но там же у Томаса будут шансы и погибнуть. Я бесконечно верила в его отвагу, но разве отсутствие глаза не было существенным недостатком в таком опасном деле, хоть сам он и утверждал обратное? Я не думала, что теперь он когда-нибудь будет таким, каким я видела его тогда на турнире, даже несмотря на то, что существовал слепой король, который рвался в бой, привязав поводья своего боевого коня к кому-то из своих сопровождающих рыцарей. Эта жизнь была не для того, кто стремился к богатству и высокой репутации.

– Да, я очень верю в вас, – бросила я напоследок. – Но только не приводите мне опять в пример короля Богемии!

Внутри у меня все сковало ужасом при мысли о том, что вся эта сложная проблема, вся запутанная ситуация может быть разом решена в случае смерти Томаса от пронзившего его грудь копья или стрелы, попавшей в горло. Никто не знал, что ждет нас впереди. И это могло произойти еще до того, как я познаю счастье настоящего супружества.

Подскакавший Уилл придержал своего коня рядом с моим; его мысли определенно были не о супружеском счастье.

– О чем это вы с ним говорили?

Выходит, его подозрения еще не испарились окончательно.

– О том, что сэру Томасу нужно зарабатывать себе на жизнь в сражениях.

– Значит, он скоро уедет.

– Думаю, да. Как только найдет войну, подходящую для его целей.

– Вот и хорошо.

– Почему? Он тебе не нравится?

Я следила за ним из-под полуопущенных ресниц: интересно, что он на это скажет?

– Нравится, – признался Уилл и, похоже, сам этому удивился. – Мой отец говорит, что такого человека лучше иметь на своей стороне.

– И при этом ты бы с радостью отправил его на смерть.

– Но это решило бы все наши проблемы!

Как ни ужасно, но я боялась, что он был прав.

Развивая свою мысль, Уилл хмуро сдвинул брови.

– И тогда у меня не было бы необходимости убеждаться в твоей верности мне постоянно, каждую минуту, когда я не рядом с тобой.

– Вы оскорбляете меня, милорд, – ответила я ему с фальшивой сладкой улыбкой. – Я хорошо знаю, в чем заключается мой долг верности.

– И в чем же, интересно?

В ответ я пришпорила свою кобылу, оставив его в плену тревожных размышлений на эту тему.

Наше с Томасом обрывочное общение внезапно подошло к концу, потому что теперь весь королевский двор гудел в суматохе приготовлений к войне. Надежды Томаса, видимо, сбывались, потому что Эдуард начал срочно собирать армию, готовясь отправиться с ней в Бретань. Походка сэра Томаса вновь стала пружинистой и бодрой, но я к этому не имела никакого отношения.

– Итак, вы отбываете в Бретань.