— Петухи, — усмехается парень и обращается уже ко мне: — Ксюша, да?

Киваю.

— Пошли, провожу тебя, — вдруг предлагает он. — Ты на работу сейчас?

Опять молча киваю. Он что? Знает меня? Но откуда? Но спросить не решаюсь.

— Пошли, — говорит парень. — Меня, кстати, Рустам зовут.

— Очень приятно, — тихо говорю я. — Я сама дойду. Спасибо.

— Мне будет спокойнее, если я все же провожу, — настойчиво произносит Рустам. — Эти малолетки… Ладно, пошли.

И я иду за ним. Он останавливается и ждёт, пока я поравняюсь с ним. И потом мы уже идём вместе.

— В первый раз в лагере? — спрашивает Рустам.

— Да.

— Ну, ясно. А Ковалева давно знаешь?

— Со школы, — честно отвечаю я. — Мы учились вместе. А потом…

Но продолжить не могу. Не хочу.

— Ясно, — говорит Рустам, не задавая лишних вопросов.

Мы как раз подходим к месту моей работы.

Я уже на лестнице и слышу, как Рустам зовёт меня: — Ксюша!

Оборачиваюсь.

— Не бойся. Ковалев больше не подойдёт к тебе. Я позабочусь об этом.

Я лишь киваю. Благодарить за это как-то странно.

Рабочий день проходит спокойно. Ни Артем, ни Никита не показываются. И так даже лучше. Я немного забываюсь. В общих местах стараюсь не появляться, чтобы не привлекать внимания к своей персоне.

— Москвина, — говорит мне Нина Петровна, — сегодня твое дежурство. Приберешь тут и закроешь. Одна справишься? Или кого оставить?

— Справлюсь, Нина Петровна.

— Ну, хорошо.

Вечером все расходятся и я остаюсь одна. Неспеша прибираюсь. Почему неспеша? Потому что мне хочется пройти к домику по пустынному лагерю. Чтобы не встретить никого на своем пути.

Потому что каждая встреча — это как напоминание о том позоре, что преследует меня.

Наконец, на улице темнеет. Становится тихо. Все расходятся по своим домикам и готовятся к отбою.

Я тоже выхожу и закрываю на ключ дверь. И вдруг в спину мне ударяет уже знакомый голос с усмешкой:

— Я думал, ты там решила заночевать.

Резко оборачиваюсь. Точно — Рустам. Сидит на бревне рядом с кухней. Но что он здесь делает?

— Я дежурила, — говорю я, убирая ключ в сумку. — А вы? Что вы здесь делаете?

— Ну, что сразу «вы»? Я же не намного старше тебя, — улыбается Рустам и встает с бревна. Идет ко мне, отряхиваясь.

— Не знаю, — пожимаю плечами, — вы взрослый, — говорю честно.

— Взрослый, — смеется он. — Я еще молодой. Давай сумку.

— Зачем? — настороженно спрашиваю я.

— Проводить тебя хочу, — пожимает плечами Рустам. — Я не привык, что девушка несет сумку, когда идет со мной. пошли?

И он вдруг подает мне руку. Какое-то время и просто смотрю на нее.

Рустам молчит, не торопит. И тогда я протягиваю ему руку. Он сжимает ее теплыми пальцами и тянет меня к себе.

— А ты работаешь здесь? Да? — решаю я разбить повисшую над нами тишину.

— Ну, летом, да, здесь работаю. Вообще я тренер. Гимнастками занимаюсь. Девчонками.

— Ой, я видела их, — я вспоминаю, как однажды наткнулась на тренировку девочек-гимнасток. — Они такие красивые.

— Ну да, — равнодушно пожимает плечами Рустам, — они такие и должны быть. А ты как здесь оказалась? Ты же не спортсменка?

— Нет, — улыбаюсь я. — Мне спорт чужд. Я даже уроки физкультуры в школе с трудом переношу. Я здесь отрабатываю свои косяки, если можно так сказать.

— Хм, — Рустам приподнимает бровь. — Косяки? А по тебе и не скажешь.

Я только собираюсь ответить, как до нас доносится из-за кустов:

— Смотри, уже по тренерам пошла.

Это все произносят с каким-то шипением, даже невозможно понять, мужской или женский голос только что опять ткнул мне ножом в спину.

Я сразу же опускаю взгляд и сжимаюсь. Убираю из руки Рустама свою ладонь.

Рустам дергается в кусты и пропадает там на какое-то время. Возвращается.

— Сбежали. Трусы, — сплевывает он.

— Я пойду, — забираю у него сумку. — Одна пойду дальше.

Меня уже душат слезы и мне и правда хочется остаться одной.

— Ну уж, нет, — упирается Рустам и не отдает мне сумку. Опять берет меня за руку. — Пошли.

— Мне стыдно, — признаюсь я. — Не надо. Опять пойдут слухи.

— Не волнуйся, Ксюша. Я завтра что-нибудь придумаю. Это не будет так продолжаться.

— Мне просто надо уехать, — я отворачиваюсь в сторону. Душу в себе подступающие слезы. — Чтобы все забыли обо мне. Все.

— Так, — Рустам поворачивает меня к себе. — Ну-ка, успокойся. Хватит плакать из-за малолетних уродов. Ты в первый раз в лагере. Потому и не привыкла. Потому и выбрали тебя жертвой.

Эх, если бы он знал, что причина в другом. Хотя, зачем ему это? Зачем кому-то мои проблемы?

— Я же пообещал, что разрулю. Я обещаниями не бросаюсь. Ковалев приходил сегодня?

— Нет, — мотаю головой.

— Ну, вот. Я же обещал. Все. Пошли. А то ночь скоро. Давай, провожу тебя. Спать ложись и все. И не думай больше.

Рустам доводит меня до домика. Отдает сумку.

— Все, я утром зайду, — говорит Рустам.

— Зачем? — вскидываю на него удивленный взгляд.

— Нравится провожать тебя до работы, — подмигивает мне он. — И обратно. И, Ксюш, — смотрит теперь серьезно, — если кто-то будет беспокоить, обещай рассказать мне? Хорошо? Ксюша?

— Хорошо, — чуть ли не шепчу я и забегаю в домик.

Следом заходит одна из соседок.

— Ого, Рустамчик провожает, — присвистывает она.

— Да, — отвечаю я. — А что?

— Да, ничего, — пожимает плечами. — Красавчик. Ленка, вон, по нему сохнет.

И она кивает в сторону другой моей соседки. Та демонстративно отворачивается к стенке.

— Он просто проводил, — начинаю оправдываться я. Хотя зачем?

— Да, брось, — соседка кладет мне на плечо руку. — Такого парня ухватила — держи! Не отнекивайся! Это не то что твоя школота озабоченная без башки. Он и защитит, и приласкает. С таким покровителем не тронет никто.

— Да мне и не нужен покровитель, — стряхиваю с плеча ее руку.

— Ну, смотри, — пожимает плечами и отходит. — Упустишь.

Я нервно бегаю по комнате.