Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XX
Я был к.т.н. уже пять лет, мой преподавательский стаж доцента был ещё больше, но я не имел диплома, поскольку это звание присваивает ВАК; Раецкий почему-то советовал мне не торопиться подавать документы; за годы работы на кафедре я всегда был добр к нему, старался исполнять любые просьбы Н.Н., но, вероятно, переборщил с услужливостью, поскольку, как это часто бывает, руководитель наглеет и «садится на шею, ноги свесив»; ведь готовность помочь, взять многое на себя, искренность – часто недостаток. Опытный доцент, мой однокурсник и хороший друг, Евгений Хорев, посоветовал никого не слушать и оформлял документы; он оказался на 100% прав: собрав всё необходимое, в том числе характеристики, я отправил их в Москву и осенью из ВАК мне прислали диплом доцента; я сдал копию в отдел кадров, с этого момента стал формально «настоящим», т.е. признанным доцентом; теперь никто не мог сказать, что я и.о.; какая цель была у Раецкого, когда он меня отговаривал, вначале я не понимал, но как говорится, нельзя людям делать слишком много добра; где-то прочитал: «Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра».
Несколько раз ректор на собраниях спрашивал о докторской диссертации каждого к.т.н.; обычно я отвечал, что материал собран, работаю; я знал некоторых людей, которые корпели над докторской до преклонных лет, не позволяли нормально жить семье, поэтому сказал коллегам, что моей жене нужен не доктор, а муж.
XXII
По плану обучения на курсах по повышению квалификации, каждый преподаватель должен один раз в пять лет посетить четырёхмесячные курсы в ведущих вузах страны; я выбрал КИСИ и не ошибся. В сентябре в Киев прибыли преподаватели из строительных вузов страны, их разместили в студенческом общежитии на пятом этаже; в комнате нас было четверо: самый старший по возрасту приехал из Саратова, где работал в военно-строительном училище; молодой парень работал на кафедре оснований и фундаментов в Полтаве; преподаватель Олег был из Волгограда.
Наши занятия проходили в большом зале одного из учебных зданий КИСИ, лекции были не интересными, кроме одной, которую для нас специально прочитал отставной полковник украинского КГБ на тему «Киев – центр мирового шпионажа»; он приводил много примеров, но запомнилось мне его сообщение, взятое из американской прессы: «Хорошо, если бы в СССР был не один Сахаров, а хотя бы сотня»; это было время травли академика, которого лишили звания трижды Героя социалистического труда и выслали из Москвы в город Горький.
В институте на кафедре ТСП я познакомился с прекрасными преподавателями: заведующим кафедрой, д.т.н., профессором Беляковым, 60-летним, высоким мужчиной; старейший профессор кафедры Литвинов, автор известного в СССР учебника по ТСП; учёный секретарь кафедры, к.т.н. Пищаленко, с которым у меня сразу сложились почти дружеские отношения, хотя он был старше; нравился мне доцент Черненко. В институте были интересные фамилии: на других кафедрах я встречал уникальные фамилии: Поцелуйко, Панибудьласка и др.; и я вспоминал фамилию водителя троллейбуса в Ростове – Непейпива.
На кафедре преподаватели отнеслись ко мне очень доброжелательно; договорился с Беляковым, что все материалы по новой технике оформлю и передам на кафедру; шеф не возражал, чтобы я действовал самостоятельно и не терял время, посещая кафедру; каждый день я ходил в технический отдел Главкиевстроя, в трест Оргтехстрой, проектные институты и добывал там необходимые материалы.
XXIX
Зная из прессы о том, что на строительстве Запорожской АЭС применяется новая техника, я решил там побывать; в купе ночного поезда до Энергодара (новый городок строителей АЭС) был у меня попутчик – сотрудник проектного института, крупный мужчина средних лет; мы познакомились, он тоже ехал в командировку на АЭС; сразу открыл свой портфель и поставил на стол бутылку коньяка; я отказался пить и тогда он, мне это понравилось, положил бутылку обратно, а из портфеля вынул толстую книгу и уселся читать; после чая мы легли спать, а утром прибыли на место; я зашёл к главному инженеру управления строительства ЗапАЭС и он посоветовал осмотреть бетонный завод, купленный у немцев; я полез наверх, осматривая каждое отделение; такого завода, лёгкие конструкции которого были металлическими, а не железобетонными, как у нас, я прежде никогда не видел: везде чисто, никакой цементной пыли, всё автоматизировано, и отпускает бетон лишь один оператор; дозаторы воды и добавок – просто чудо; возможно, такой завод у нас в стране один, а на стройках и заводах ЖБИ, которых в стране десятки тысяч, люди ежесекундно глотают пыль, постоянно что-то ремонтируют, сбивают налипший бетон отбойными молотками и не подозревают, что где-то существуют современные заводы; я поднялся на самое верхнее перекрытие и через окно рассмотрел панораму стройки, расположенной недалеко от Каховского водохранилища; правда, здесь в это время основные СМР только начинались, выполнялся нулевой цикл.
XXX
Собирая материал по новинкам в строительстве, я решил съездить в Вышгород – место летнего отдыха древних Киевских князей и знати, – там находился филиал московского Оргэнергостроя; на автобусе добрался быстро, побывал в отделах и строительной лаборатории, где меня снабдили нужными материалами; случайно узнал, что в этом филиале работает пенсионер, известный в стране энергетик, Юрий Константинович Козярский, бывший братчанин, о встречах с ним в Братске и Красноярске я рассказывал ранее; природа в районе Вышгорода, который находится на берегу Киевского водохранилища, очень понравилась, и в дальнейшем я сожалел, что радиация от Чернобыльской АЭС быстро достигла этого места.
К окончанию курсов я собрал много материалов по современному строительству, выступил на заседании кафедры с сообщением, поблагодарил преподавателей и оставил им один экземпляр всех добытых материалов; Беляков в свою очередь поблагодарил меня за работу, за переданные на кафедру ценные материалы, за сделанное интересное сообщение; мне поставили отличную итоговую оценку в удостоверение; учёный секретарь кафедры, добрейший человек, Пищаленко, подарил свой учебник по спецкурсу, который очень пригодился в РИСИ и особенно в Братске, где я преподавал спецкурс студентам ПГС перед их защитой диплома; позже в Братске сразу после Чернобыльской катастрофы я послал в Киев на кафедру телеграмму соболезнования, поскольку радиация накрыла и Киев; Пищаленко от имени всех ответил мне письмом со словами благодарности, сообщил, что меня помнят.
XXXIII
Мы должны сами верить в то,
чему учим наших детей
(Вудро Вильсон)
Я был загружен работой на кафедре полностью; помимо
