в шумных цехах была напряжённой. В две смены снимали мы показания приборов, молодёжь уставала, часто я один вечером работал в цехах; там же однажды познакомился со строителями и монтажниками по оборудованию, которые ежедневно приезжали на работу из Нальчика, разрешили взять меня позже с собой в Нальчик.

Я поехал в Долинск, посетил Кирюшу и договорился с руководителем сборов о нашей однодневной поездке в Приэльбрусье; мы погуляли по городу, прокатились на одной из самых длинных в те времена канаток, сверху видели панораму города; вдали виднелись обе снежные шапки Эльбруса; переночевали мы на турбазе и рано утром вышли на улицу; восходящее солнце настолько ярко осветило все вершины Главного Кавказского хребта, что на фоне синего безоблачного неба я мог показывать сыну Казбек, Накру, Безенги и другие высочайшие и сложные для восхождения вершины; около нас был ларёк, в котором купили медовые казинаки с маком, превосходные на вкус, таких в Ростове не было; мы прошли в магазин затовариться в дорогу: адыгейский сыр, лаваш, напитки; на турбазе уже стояли большие автобусы, заполненные плановыми туристами; я договорился с водителем и за десять рублей он установил для нас в проходе дощечки; и вот ещё минута и – мы уже за городом; сразу отмечу, что это было наше первое знакомство с адыгейским сыром, который был настолько питательным, что в течение всей поездки мы были сыты; посмотрели в горах много интересного, особенно для Кирюши, который там побывал впервые; на следующий день вернулся в Долинск, а я поехал рейсовым автобусом в Ростов.

V

В июне завкафедрой Раецкий сказал, чтобы я готовился читать курс ТСП, буду вести его с нового учебного года; летом пришлось много работать по внедрению химочистки опалубки, часто ездил на заводы ЖБИ в Новочеркасск; одновременно дома готовил конспекты своих лекций. В осенний семестр я уже читал лекции, вёл практические занятия и курсовое проектирование, никто меня не беспокоил, только иногда мои лекции посещал, согласно графику взаимных посещений, кто-нибудь из коллег; в начале весеннего семестра завкафедрой объявил, что в марте у меня должна состояться «открытая лекция», поскольку на кафедре был установлен порядок: каждый преподаватель один раз в год должен прочитать лекцию в присутствии всех членов кафедры, они затем отзыв помещают в специальный журнал; такая открытая лекция – дело ответственное, особенно для меня новичка; тему выбрал «Бетонные работы» и тщательно дома готовился. Лекцию прочёл хорошо, приводил примеры из практики, студенты старательно конспектировали; затем на кафедре началось обсуждение; преподаватели отмечали положительное в лекции. Однако по содержанию и моим акцентам мнения не только разделились, но начались жаркие споры, мне досталось немало критических замечаний; дело в том, что часть доцентов, когда-то пришла в институт с производства и не теряла с ним связь; другие преподаватели пришли на кафедру из аспирантуры сразу после окончания вуза, т.е. не имели практического строительного опыта; некоторые пришли из проектных институтов; вот эти «другие» упрекали меня в излишних примерах из строительной практики и рекомендовали не отклоняться от типовой программы министерства образования; но далеко не все разделяли это мнение, по существу, мнения разделились примерно поровну. При обсуждении я конспектировал каждое выступление коллег; в прошлом опытный строитель Торлецкий, который любил в своих лекциях приводить примеры из жизни, посматривал со снисходительной улыбкой на некоторых доцентов; во время обсуждения он сказал только одно слово, «Нормально». В конце обсуждения я был немного расстроен подчас неприятной критикой в свой адрес. Это одна из причин, почему я неоднократно рассказываю о неприятностях; очень часто воспоминания, подобные моему, превращаются в перечень достижений, когда один успех следует за другим. Такое изложение событий не только скучно – это лишь часть жизненной правды. Ни у одного человека карьера не складывается гладко, как и личная жизнь. И если в воспоминаниях описаны только успехи, то кто же им поверит? После обсуждения решил посоветоваться с Торлецким и спросил, чьё мнение надо слушать; наш мудрый патриарх сказал: «… всё это свидетельствует о тенденциозности педагогических установок; Вы выслушали всех, а теперь поступайте так, как сами считаете нужным». Это был дельный совет, я старался его придерживаться.

Открытые лекции читали все преподаватели по графику, я помню лекцию пришедшего на кафедру с «Элеваторстроя» доцента Бударя Юрия Васильевича; он был несколько скован из-за недостатка опыта, много было замечаний при обсуждении, хотя Ю.В., и это было заметно, очень тщательно готовился к лекции; после обсуждения, когда часть преподавателей, в т.ч. и Ю.В. ушли, Раецкий обозвал Бударя «Бездарем», что меня покоробило, и это было сказано язвительно, вместо того, чтобы поддержать пока ещё неопытного лектора; прошло совсем немного времени, и Ю.В. стал читать интересные лекции, они нравились и студентам.

Другое дело – доцент Толубаев, бывший проектировщик, открытая лекция которого, посвящённая свайным работам, оказалась очень слабой; я сразу заметил, что у него отсутствует собственный производственный опыт или хотя бы наблюдения на какой-нибудь стройплощадке; содержание лекции лишь сухо отражало учебник; то же самое можно сказать и о методических указаниях к курсовым проектам, им составленным; при обсуждении было высказано в доброжелательной форме много замечаний, однако в отличие от Бударя, Толубаев с ними не согласился и обвинил коллег в предвзятости; о таком человеке обычно говорят: «Тот, кто не знает, как делать, сам идёт учить других; тот, кто не может учить других, идёт ими руководить; тот, кто не умеет даже руководить – пишет учебники».

В конце весеннего семестра 70-летний Торлецкий уволился из института. С мая 1979 г. я оставил работу в НИЛ, поскольку перешёл на освободившуюся вакансию доцента; обстановка на кафедре была благоприятная, заведующий Раецкий и коллеги относились ко мне доброжелательно. В мае-июне я работал с заочниками и вечерниками, читал производственникам лекции. Теперь стал более свободным, поскольку не было напряжённой работы по внедрению очистки опалубки на заводах ЖБИ, я ведь в НИЛ уже не работал.

Студенты не были полностью обеспечены учебниками по ТСП; в библиотеке их было в недостаточном количестве. Вспоминал, как 25 лет назад учебники нам давали по одному на 3 – 4 человек, я стал решать эту проблему. С первых шагов в институте наладил отношения с библиотекой, используя свой опыт работы в Красноярском НИИ; получил одобрение Раецкого, познакомился с заведующей библиотекой, строгой женщиной, которая подчинялась только ректору; договорился с ней и главным бухгалтером о покупке новых учебников, подписал заявки; в течение полугода выписывал в большом количестве новые учебники в магазинах Ростова, а также наложенным платежом в Москве, Минске и Киеве; теперь при подготовке к зачётам и экзаменам у студентов