никто не брезговал. Нынче народ вообще проще в этом плане, да и я как-то опростался, если можно так выразиться, с момента попадания в себя молодого. Единственное, что напрягало – многоразовые шприцы. За границей уже используют одноразовые, причём из пластмассы. Надо бы подкинуть идейку при случае, хоть тому же Судоплатову.

Тот весточки пока никакой не подавал, как встретились перед отъездом на Олимпиаду – так и тишина. Но я не переживал.

А ещё мы с Полиной, на второй день нашего здесь пребывания, отправившись на прогулку по окрестностям, обнаружили почти сразу за территорией санатория шашлычную. Сначала учуяли запах, а потом и само заведение в виде навеса на столбиках, к крыше которого была прикручена вывеска с гордым названием «Машук». Под навесом стоял мангал, на котором усатый кавказец крутил шампуры с нанизанными на них кусочками мяса, луком и помидорами, время от времени обмахивая их куском картона, и ароматный дымок стелился как раз в нашу сторону. На другой картонке была написана цена – 1 ₽ 50 коп за шампур. Ни весов, ни кассового аппарата… Интересно, в каких он отношениях с местным ОБХСС? Может, он их бесплатно шашлыком подкармливает? Или делится частью дохода с местными ментами, а те его «крышуют»? Я не исключал и такую схему.

– Подходи, дорогой, у Вазгена лучший шашлык во всём Пятигорске! – улыбнулся во весь рот кавказец, блеснув золотой фиксой. – А может, и во всей стране. Меня учил делать шашлык лучший мастер Армении Нарик Налбандян, сейчас он, наверное, Господа Бога угощает на небесах.

И он возвёл очи горе, показывая, как высоко ценил своего учителя. Потом снова посмотрел на нас.

– Мясо беру на рынке, парное. Давай, дорогой, не стесняйся. Тебя как звать, дорогой? Евгений? Женя-джан, значит. А девушка твой? Полина? Очень красивый девушка. Вы в санатории отдыхаете? Там людей голодом морят, трава да вода газированная, – махнул он пренебрежительно картонкой, разгоняя аппетитный дымок, который тут же уловили мои ноздри. – Человек не барашек, ему мясо есть нужно. Поэтому люди идут к Вазгену, чтобы хорошо покушать.

Да уж, для тех, кто лечит моче и желчекаменные болезни, гипертонию и прочие болячки, которые начинают одолевать ближе к пенсии, жареное мясо – рискованный вариант. Но нам с Полиной на этот счёт пока можно не волноваться.

Вазген оказался словоохотливым мужчиной, и говорил хоть и с акцентом, но с акцентом приятным, таким мягким, словно бы обволакивающим. И кажется, ни меня, ни Полину не узнал, в отличие от некоторых постояльцев санатория. Как ни маскируйся, а всё равно в спину шепчутся. Ну хоть внаглую не докучают.

– Ну, дайте нам по шампурчику, распробуем, раз уж так хвалите.

– Язык проглотишь, дорогой! Я тебе клянусь!

Я сунул шашлычнику трёшку, которая тут же исчезла в кармане фартука, и Вазген протянул нам с Полиной по шампуру, а вдобавок вручил тарелочке с аджикой и небольшой лепёшке, которые пекла дома его супруга.

– Угощайтесь на здоровье!

Шашлык и впрямь оказался бесподобным, я не удержался, взял себе ещё один шампур, а вот Полине хватило одной порции. Под хлебушек вообще изумительно зашло, разве что хорошего пива не хватало.

– Тут бы ещё пивную бочку поставить, – сказал я Вазгену, – тогда народ заодно к пиву и шашлык брал бы. Выручка была бы больше.

– Э-э, зачем вкус мяса пивом портить?! Вино – другое дело, но здесь хорошее вино нужно ещё уметь найти. Ты когда-нибудь пил настоящий армянский коньяк?

– Было дело.

– Где?

– В Ереване.

– Ты бывал в Ереване?!

– Ну да, там в позапрошлом году чемпионат «Динамо» по боксу проходил.

– Так ты боксёр?

– Точно, – скромно добавил я.

– О, ты должен знать, кто такой Володя Енгибарян!

– Кто же его не знает?! Олимпийский чемпион…

– Маладэц! – расплылся в улыбке Вазген. – Но ты не знаешь, что он приходится племянником моей двоюродной сестры? Вот! Так что Володя – мой родственник!

– Ух ты, здорово! – удивился я почти натурально. – Мы с ним тоже встречались… В смысле, он судил мои бои.

– А ты, кстати, что-нибудь выигрывал?

– Приходилось, – уклончиво ответил я.

– Что-нибудь серьёзное?

Я вздохнул, скромно улыбнувшись:

– Чемпионат СССР три раза, чемпионат Европы, только что с Олимпиады вернулся, там тоже, хм, выиграл…

– Олимпиаду выиграл?! – округлил глаза Вазген. – А как твоя фамилия, Женя-джан?

– Покровский.

– Покровский?! Который в финале кубинца побил? Я же смотрел этот бой! Мне вставать надо было рано утром, на рынок идти, но я смотрел, я так болел за тебя… Нет, ты точно он, не обманываешь?

– Неужто не похож? – не удержался я от улыбки.

– Э-э-э, дорогой, у меня дома старый телевизор, видно плохо, зато слышно очень хорошо.

– Могу паспорт показать в следующий раз, специально захвачу.

Я продолжал улыбаться, Полина тоже не сдержала улыбки.

– Какой паспорт?! – всплеснул руками Вазген. – За кого ты меня принимаешь, Женя-джан? Я верю тебе! Можешь со своей девушка приходить каждый день, буду шашлыком бесплатно угощать.

– Да я могу заплатить…

– Э-э-э, дорогой, обижаешь старого Вазгена!

– Ладно спасибо…. Тогда с меня авансом анекдот.

– Анекдот? Анекдоты я люблю, рассказывай.

– В общем, возле горной дороги на обочине мужик шашлык жарит. Мимо едет гаишник, остановил машину, выходит, спрашивает: «А твой шашлык вчера мяукал или лаял?» Мужик посмотрел на него, и говорит: «Ни то и ни другое, полосатой палочкой махал».

– Га-га-га, – заржал Вазген не самому, на мой взгляд, смешному анекдоту. – Ой не могу… Палочкой махал! Ой… Сегодня жене расскажу и детям, пусть тоже посмеются.

– Ещё один вспомнил… Милиционер видит на улице Горького в Москве у памятника Пушкина плачущего армянина. Подходит, спрашивает: «В чем дело, гражданин?» Тот поднимает заплаканные глаза: «Видишь, земляк похоронен…» «Какой ещё земляк? Это Пушкин!». «Какой такой Пушкин-Мушкин?! Не видишь, написано 'Газон Засея́н»!

Снова приступ хохота, у Вазгена аж слёзы на глазах выступили. Я же решил добить его окончательно.

– Есть пять причин жениться на армянке и пятьдесят причин не жениться на армянке. Пять причин жениться на армянке – это ее красота, доброта, страстность, хозяйственность и верность. А пятьдесят причин на ней не жениться – это её пятьдесят родственников.

Успокоился шашлычник минут пять спустя, аж до икоты я довёл беднягу своими не самыми остроумными анекдотами. В общем, расстались чуть ли не братьями, да и у Полины, я смотрю, настроение поднялось. Да настолько, что, когда вернулись в номер, у нас как-то само собой случилось… Впервые за несколько месяцев. Пусть и осторожничал я, но жена моя, судя по её вздохам и стонам, удовольствие получила, да и я внакладе не остался. Потому как