что почти совсем не изменился с того времени. Так, мелочи — мордашка жестче стала, да легкие морщинки в уголках глаз появились, вот и все.

Интересно, а она? Она изменилась? Черт, а ведь я ее искренне любил. Но… все уже прошло. Давно прошло. Смерть Матильды перечеркнула все. Даже несмотря на то что Мегг в этом была виновата только косвенно.

— А ничем не закончится… — сделал я вслух вывод и добавил на русском языке: — Proshla lubov, uvjali pomidory…

Закончив собираться, пристегнул меч и стал спускаться со второго этажа. Но, услышав разговор в трапезной, остановился.

— Да, ваша милость… — озадаченно протянул голос Энвера Альмейды. — Но это дело поправимое.

— Каким образом? — быстро поинтересовался у него Уильям. — Я уже по-всякому пробовал — одни девки получаются.

Клаус за моей спиной прыснул, я обернулся и погрозил ему кулаком. Эскудеро тут же закрыл себе рот ладонью.

— Святым молился, свечи в церкви ставил… — продолжил шотландец. — И пожертвование делал… два раза… Один черт — бабы. Лекарь мою Брулю тоже смотрел, грит: все в порядке, жид окаянный.

— Сколько их у вас, ваша милость? — участливо поинтересовался еще один мосараб.

— Святые угодники, четыре! — в отчаянии рявкнул Логан. — Анна, Гертруда, Мария и… ага, последняя — Маргарита.

— Девки получаются оттого, что баба верхом на мужике ездит в постели! — авторитетно заявил Альмейда.

— Что, правда? — ахнул Логан.

— Истинно говорю! — горячо подтвердил мосараб. — Не давать — и точка!

— Не давать? — озадаченно протянул шотландец.

Я невольно ухмыльнулся. Ага, его Брунгильде попробуй не дай. Может так приложить, что мало не покажется, а потом сама возьмет.

— Ага, не давать! И еще… — Энвер таинственно понизил голос: — Перед тем как возлечь, трижды перекрестить ее сосредоточие похоти, потом свой уд столько же и трижды прочитать «Пресвятая Богородица»! Дело верное, я всегда так делаю! А у меня два парня!

— И три девки! — остальные мосарабы дружно заржали.

— Тьфу, ослы паршивые! — обиделся Альмейда. — Я тогда спешил, может, чего и пропустил…

Тут уже я сам едва не заржал, представив в лицах ритуал, и, дабы не расхохотаться, явился пред соратниками.

— Так, хватит гоготать. Шевалье ван Брескенс, со мной. Остальные остаются в поместье. Из дома днем носу не казать, наблюдать за обстановкой скрытно. И повнимательней.

Резиденция Маргариты находилась недалеко от поместья, так что через час я уже подъезжал к замку. И чем ближе к нему находился, тем сильней накатывала непонятная ностальгия. Хотя почему непонятная. С Мегги я провел не самое худшее свое время. Вот только впустую…

А дальше… дальше все повторилось вплоть до мельчайших подробностей. Майордом… Узкие коридоры… Первая статс-дама…

— Ваше сиятельство… — Стройная и пышная блондинка присела в книксене, — ее высочество вас уже ожидает.

Анна де Стутевилл мило и обезоруживающе улыбнулась.

— Анна, вы сама прелесть…

— Я скучала, Жан… — Статс-дама всхлипнула и отвернулась. — Но идите, идите…

— Мы еще увидимся… — Я осторожно прижал ее к себе.

Отворил дверь, шагнул через порог и застыл, словно пораженный громом.

Герцогиня, придерживая портьеру рукой, смотрела в окно. Яркие солнечные лучи создавали вокруг ее фигуры призрачный сияющий ореол, и мне на мгновение даже показалось, что Мергерит парит в воздухе.

«Все один в один… — ахнул я про себя. — И в том же платье…»

Услышав шаги за спиной, Мергерит медленно повернулась.

— Жан…

Хрупкая стройная фигурка… Классические, правильные черты лица… Чувственные губы и огромные, слегка раскосые глаза… Ослепительная холодная красота… Казалось, что Мергерит со временем совершенно не изменилась, даже стала красивей.

Меня словно поразило громом. В груди плеснулись давно забытые чувства. Но только на мгновение.

«Сдурел, баран? — мысленно рявкнул я на себя. — Кардинал ее оповестил голубиной почтой, вот герцогиня и оформила те же декорации, чтобы сыграть на ностальгии. Даже то платьице напялила. Окстись, бастард, опять лезешь на тот же крючок!..»

Наваждение мгновенно прошло. И сразу стала заметна некрасивая одутловатость на лице герцогини и слегка дрябловатая кожа на шее. Да и фигура вдруг перестала быть стройной. Даже Мадлен, которая была старше Мергерит, сейчас выглядела гораздо лучше ее.

Н-да…

— Ваше высочество… — Я исполнил строго официальный придворный поклон.

— Жан… — Герцогиня шагнула ко мне.

— К вашим услугам, ваше высочество… — изобразить холодность оказалось совсем не трудно.

Мергерит все поняла и на глазах сникла. Но обошлось без слез и прочего женского инструментария для влияния на мужчин. К счастью, ее природная холодная практичность и ум возобладали над эмоциями.

— Прошу, граф… — Она показала мне на кресло. — Так что вас к нам привело?

— Важные дела, ваше высочество…

Далее последовал долгий разговор; герцогиня с энтузиазмом встретила идею союза с Наваррой, но, в свою очередь, подтвердила все мои опасения: без Генеральных Штатов, Максимилиан даже шагу не может сделать, не то что войну Пауку объявить. Правда, Мергерит все же пообещала задействовать своих агентов влияния и подсказала некоторые пути решения вопроса. А также согласилась поспособствовать скорейшей аудиенции у зятя.

Попрощались мы вполне радушно, без холодности, но уже не как люди, соединенные прошлыми чувствами, а как единомышленники.

От предложения заночевать в своих прежних покоях в замке я вежливо отказался и вернулся к себе. Вечер провел за вином и раздумьями. Ничего не имею против Генеральных Штатов, мало того, с пониманием отношусь к их решениям. Люди в первую очередь радеют за свою страну, и плевать им с высокой колокольни на войнушку и прочие хотелки герцога. Но, черт побери, бюргеры встали у меня на пути, а значит, если понадобится, я с легкостью повторю то, за что меня в свое время назвали Гентским Палачом.

А как только стемнело, в ворота поместья кто-то громко заколотил.

— Кого принесло? — рявкнул