зачем, спрашивается? Хотят арестовать? Или кардинал до конца не уверен в моей благонадежности? Задержать меня де Бургонь вряд ли решится, да и незачем ему. Значит, решил подстраховаться. Действительно, мало ли что может вытворить сумасбродный граф де Грааве? В последнюю нашу встречу я едва не ввязался в драку с гвардейцами. Или просто жути наводит, чертов поп? Скорее всего. Придется разоружаться. Так сказать, наглядно продемонстрировать смирение. Н-да… А стремно безоружным в логово инквизиции лезть. Как голым на рыночной площади прогуливаться…»

— Ваше оружие, сир… — повторил сержант.

Выдержав короткую паузу, я снял перевязь с эспадой. Потом, еще немного помедлив, добавил к ней мизерикорд и все вместе передал гвардейцу.

Но тычковый кинжал в креплении на внутренней стороне пояса и стилет в рукаве оставил. На всякий случай, который, как всем известно, разный бывает. Толку от этих зубочисток мало, но для того, чтобы не попасть живым в руки палача, вполне хватит.

К счастью, обыскивать меня не стали.

— Прошу за мной, сир… — Сержант четко исполнил команду «кругом» и потопал по коридору.

Через пару минут мы подошли к окованной фигурными железными полосами двери. Сержант легонько стукнул костяшками пальцев по дубовым плахам и сделал мне приглашающий жест.

«Не приведи тебя господь даже залапать мои клинки… — буркнул я про себя. — Своими руками вспорю…»

И перешагнул через порог.

Кабинет ординария архиепископства Камбре кардинала де Бургоня ничуть за это время не изменился. Те же дубовые резные панели и шелковые драпировки на стенах, тот же палисандровый паркет на полу, та же мебель и облицованный рельефными изразцами камин. Вот только кресло, в котором сидел де Бургонь, оказалось развернутым от камина к входу.

Сам же кардинал слегка постарел и оттого стал еще больше похож на Ришелье в исполнении замечательного российского актера Трофимова. В свое время я даже принял его за собрата-попаданца, но, к счастью, подозрение не подтвердилось.

Вставать мне навстречу кардинал даже и не подумал, руку для целования тоже не пожаловал, надо понимать, подчеркивая сухостью приема свое отношение ко мне.

— Ваше высокопреосвященство… — Я обмел перьями берета свои ботфорты, исполняя образцовый придворный поклон.

Но на колено, как того велят правила, вставать не стал. Обойдется пройдошный попик.

Кардинал поморщился и, подпустив в голос изрядную долю насмешливости, поинтересовался у меня:

— Итак, чем же мы обязаны возвращению блудного сына?

— Никогда не отдалялся от матери нашей святой католической церкви, ваше высокопреосвященство… — оскорбленным тоном ответил я.

Де Бургонь сделал пренебрежительный и нетерпеливый жест рукой.

— Бросьте, барон. Или граф, простите, запамятовал? Кстати, вы еще получаете ренту от графства Грааве?

«Ага, напоминает, что я не потерял титул графа только по его милости, козлина… — ругнулся я про себя. — Ну-ну. Напомнить тебе, какой кардинал до сих пор получает честную долю от прибыли в моей торговой компании? Хотя нет, лишним будет…»

— Исправно получаю, ваше высокопреосвященство. Однако хочу смиренно напомнить, что, помимо титула графа де Грааве, я еще владею титулом графа Албемарла, пэра Англии, милостью кинга Британии Эдуарда.

Думал, что кардинал вспылит, но случилось совершенно наоборот.

— Ладно, Жан, хватит пикировок… — Де Бургонь растянул губы в приветливой отеческой улыбке и протянул руку в шелковой перчатке для целования. — Признаюсь, совершенно неожиданно для себя я вам рад…

— А как я рад, ваше высокопреосвященство… — не удержавшись от ерничанья, я с громким причмокиванием изобразил на кардинальской длани поцелуй.

Де Бургонь в очередной раз поморщился и показал на кресло напротив себя.

— Итак, Жан…

— Я к вам за содействием, ваше высокопреосвященство.

— За каким именно? — небрежно поинтересовался кардинал, не забыв при этом пристально заглянуть в мои глаза.

— Вам должно быть известно… — я слегка помедлил, подчеркивая притворное волнение, — …что моего отца, графа божьей милостью Жана Пятого Арманьяка, в свое время предали анафеме. Так вот, настало время обелить его имя, вернув посмертно в лоно матери нашей католической церкви.

— Да, достойный был человек… — Кардинал с задумчивым видом повертел в руках гусиное перо. — Хотя глубоко погрязший в гордыне и грехе. Но почему вы решили заняться этим делом именно сейчас? Хотя не отвечайте, попробую ответить на этот вопрос сам. Насколько мне недавно стало известно, вы без стеснения представляетесь при дворе его величества короля Наваррского Франциска своим истинным титулом. Мало того, приняты в кавалеры ордена Горностая как граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк, а также стали под этим именем гранд-адмиралом Наварры.

— У вас весьма осведомленные источники… — воспользовавшись паузой, подольстил я.

— Не жалуюсь… — Кардинал самодовольно улыбнулся. — Кстати, сии факты уже стали известны руа Луи, так что поберегитесь, Жан. Но не суть… К чему это я… Так вот, скорее всего, вы собираетесь в ближайшем будущем под стягом Франциска силой вернуть свои владения. А для полного признания вам как раз и необходимо окончательно обелить имя отца, следовательно, и свое. Учитывая еще некоторые другие сведения, могу сделать вывод, что все идет к войне Наварры против Франции? Не так ли, ваше сиятельство?

— Могу только сказать… — осторожно ответил я, — что исключать все эти факты не стоит, но говорить о них как о данности пока преждевременно.

— Что можете сказать о короле Франциске? — как бы невзначай поинтересовался де Бургонь.

— Под личиной юного красавца скрывается умудренный и изрядный умом государь… — предельно честно признался я. — И у страны под его мудрым правлением великое будущее. Поверьте, очень скоро Наварра займет место Франции в политических раскладах Европы. Так что тот, кто станет ее союзником именно сейчас, примет предусмотрительное и умное решение.

— Мы еще обсудим все это… — пообещал де Бургонь. — Но вернемся к вам. Вы богаты как Крез, но некоторые вещи невозможно купить за деньги. Отмена отлучения от церкви — практически невыполнимая задача. Особенно в вашем случае.

— То, что нельзя купить за деньги… — решительно отрезал я, — можно купить за очень большие деньги, ваше высокопреосвященство.