Невозможно, чтобы в конце концов она не убедилась, что твоя душа не способна к ненависти».

Слово «ненависть» в устах Натальи Николаевны, всегда старавшейся всех примирить, успокоить, слишком сильное. Оно достаточно красноречиво говорит о том. как осложнила ее жизнь сестра. И только бесконечно мягкий характер Натальи Николаевны помогал ей снова и снова искать пути к семейному взаимопониманию и ладу.

Вероятно, она немножко хитрит, отправляя следующее, письмо мужу с такими словами: «...Сашинька просит передать тебе тысячу приветов. Бог мой, как я была бы счастлива, если бы вы были хороши друг с другом... Вы оба хорошие люди, с добрейшими сердцами, как же так получается, что вы не ладите. Это одно печалит меня, но в конце концов я говорю себе, что счастье не может быть полным».

Ну что ж, порадуемся хотя бы тому, что Наталья Николаевна наслаждалась тем, в чем видела единственное счастье на земле – союзом двух любящих сердец...

...Бог словно услышал молитву Натальи Николаевны.

Даже в беглой зарисовке виден упрямый характер первой дочери Натальи Николаевны от брака с Ланским. Но что нам до того! Спасибо выросшей Александре за то, что оставила на бумаге живые сценки и события «другой» жизни своей прекрасной матери, а также своих «пушкинских» братьев и сестер.

Неожиданно сорокалетняя Александрина стала невестой – к ней посватался Густав Фризенгоф, знакомый Гончаровых, недавно ставший вдовцом. Ланские очень желали этой свадьбы, даже имели неосторожность поторапливать жениха, на что тот немного обиделся. Но и супругов понять можно: Наталья Николаевна радовалась, что сестра наконец-то покончит с постылым одиночеством, и они, безусловно, не без облегчения ждали освобождения от гнета тяжелого характера Александрины.

Наконец свадьба состоялась. Дальнейшее вполне оправдало надежду Натальи Николаевны в отношении сестры, что «счастье сгладит неровности ее нрава и даст возможность проявиться многим ее хорошим качествам».

Итак, испытание длиной в восемь лет семья Ланских с честью выдержала. Наталье Николаевне помогла ее добрая натура, а Ланскому терпеливость. Как писала его дочь, «ему был только дорог покой его обожаемой Наташи, и не было жертв, которые он бы не принес в угоду ей».

Однако мог ли он вообще быть – покой у матери семерых детей? Дочка Ланских Азя росла большой озорницей. «Живость характера и пылкости воображения» девочки сделало ее героиней самых громких домашних историй.

Родители втайне признавались себе, что Александра – первый общий ребенок была их любимицей. И, не выдавая перед другими детьми чувств к ней, они, конечно, изрядно избаловали ее. Плоды этого пришлось пожинать в первую очередь Наталье Николаевне. Девочка, по характеру очень добрая, способная на самые пылкие чувства к окружающим – такой Александра Петровна останется на всю жизнь – в детстве была настоящей маленькой разбойницей и не умела сдерживать себя от грубых выходок. Видимо, имея в виду ее хорошие задатки, Наталья Николаевна так отзывалась о своей любимице: «Азя привлекательна, когда ее знаешь, как знаем ее мы. Застенчивость не в ее характере».

Однажды маленькая Александра назвала нерасторопную няню старой дурой. Услышав это, Наталья Николаевна наказала девочку, не взяв ее на прогулку.

С громким ревом Азя бросилась на второй этаж и, увидев, что экипаж уехал, пролезла сквозь балконное ограждение, решив спрыгнуть вниз. За нею побежали. Увидев слуг, девочка кричала: «Не подходите! Брошусь! Брошусь! Как вы смеете наказывать меня!»

Легко себе представить, что пережила бедная мать, когда ей рассказали, что Азя готова была привести обещание в исполнение и висела на изрядной высоте, вцепившись в перекладины...

Уже взрослой женщиной Азя, Александра Петровна, вспоминала, что хлопот с ней было много – ребенка более подвижного, упрямого, умевшего настоять на своем, трудно было и представить. Конечно, такой характер был источником не только драматических, но и комических эпизодов, над которыми после потешался весь дом.

К разряду последних относилась история, произошедшая во время визита императора в дом командира Конного полка. Здесь стоит упомянуть о том, что Ланской в силу своего положения обязан был время от времени устраивать приемы, приглашая, помимо иных гостей, сослуживцев, офицеров своего полка.

Гвардейская молодежь с удовольствием посещала эти вечера в просторной, хотя и лишенной роскоши квартире Ланских. Вероятно, сердечность и милая простота «матери-командирши» позволяли всем чувствовать себя легко и свободно.

Такая атмосфера привлекала и царских сыновей, которые были отданы на выучку к Ланскому. Иногда танцы так затягивались, что им дома влетало от строгого батюшки. В дневнике Л.Дубельта, начальника Третьего отделения, отмечено: «18 января был у генерал-адъютанта Ланского. Великие Князья Николай и Михаил Николаевичи оставались там до 4-х часов утра. На другой день Государь-Император сделал за это замечание генерал-адъютанту Философову (воспитатель великих князей. – Л.Т.) и приказал, чтобы Их Величества не оставались на балах более полуночи».

Но проходило время, великие князья снова получали приглашение и снова отправлялись к Петру Петровичу на Конногвардейский бульвар. В конце концов император решил сам приехать на вечернее полковое сборище, так нравившееся его сыновьям. Однажды, выслушав доклад Ланского, как бы между прочим сказал ему:

– Я слышал, что у тебя собираются танцевать? Надеюсь, что ты своего шефа не обойдешь приглашением?

«Трудно себе представить хлопоты, закипевшие в доме. Надо было принять государя с подобающей торжественностью, так как в ту пору редко кто из министров или высших сановников удостаивался подобной чести,_вспоминала Александра Петровна. – Мне было тогда семь лет, и я с лихорадочным любопытством носилась по комнатам, следя за приготовлениями». К ним приедет сам император, ее крестный отец! Сколько раз ей родители говорили об этом событии, которого она, к сожалению, не помнит, как не помнит и своего крестного, потому что была совсем-совсем маленькой. Ну теперь-то уж она своего не упустит.

О непростых отношениях Николая I и Пушкина известно всем. Что же касается второй семьи Натальи Николаевны, то, судя по сведениям, дошедшим до нас, этот строгий государь вел себя исключительно по-рыцарски.

И каким же отчаянным плачем разразилась Азя, когда узнала, что не под каким видом ей не позволено присутствовать на вечернем торжестве. Как?! Ей не удастся познакомиться с крестным отцом? И даже взглянуть на государя хотя бы из-за портьеры?

Девочка бушевала, не поддавалась ни на какие уговоры, пока мать непривычно строго не сделала ей внушение. Было велено немедленно отправляться спать. Под утешительную воркотню нянюшки Азя, уткнувшись в подушку, горько переживала свое малолетство и несправедливость взрослых. «Я далека была от предчувствия, что судьба готовит мне блестящее вознаграждение», – вспоминала Александра Петровна.