не отличишь от аристократки. Жаль, характер подкачал. И воспитание типично мещанское из нее уже не вытравить. Те тот возраст, чтобы годилась на переделку. Все самые худшие манеры прочно в нее вросли, их с корнями не вытащить, при любых стараниях.

Нет, она не для меня. Лучше впредь с ней не встречаться. Чую, до хорошего знакомство с неуравновешенной истеричной особой довести не может. Надо о ней забыть и не вспоминать. А то в кошмаре явится и будет сверлить меня злющими глазищами… нежно-голубыми, как ясное летнее небо…

Будильник орал громче самого горластого разносчика газет. Я не смог достать его рукой с кровати. Пришлось, кое-как продрав глаза, вылезать из нагретой уютной постели, чтобы его выключить. Голова раскалывалась после вчерашнего убийственного вишневого пунша, невероятного спектакля в торговом зале и создания артефакта из куклы. Колоссальные траты магической силы ослабили меня. Пробудили энергетический голод. Он пока еще был далек от критической отметки, но я понимал, что не смогу использовать магию, пока не напитаюсь чужой жизненной силой.

Я собрал в неразлучную пару теплые тапочки с мехом внутри, один из них забрался под кровать, пришлось там шарить рукой и вытаскивать. Бордовый в черную полоску халат лежал на стуле, хоть за ним не пришлось бегать.

Относительно приведя себя в порядок и освежив лицо холодной водой, я потопал на кухню. Тянуло сунуть голову под ледяную струю, но я понимал, что сушить волосы некогда, старый фен еле дышал, а с мокрым “хвостиком” к народу не выйдешь. Успеть бы позавтракать и побриться.

Мне предстояло выдержать очередной наплыв покупателей, который мог подарить достаточную энергетическую подпитку. А вечером я планировал начать работу над созданием коллекционной куклы для герцогини.

Раздался звонок в дверь. Кнопка была хитро спрятана, замаскирована под заклепку дверного наличника. Воспользоваться ей могли только “свои”, доверенные люди. Из таковых у меня после похорон мастера Гессира осталась одна мадам Клатинда.

Предвкушая, что заботливая старушка принесла мне кое-что покрепче кофе или чая для помощи гудящей с похмелья голове, я потопал открывать дверь. Вышел в торговый зал как был, в халате и тапочках, поплотнее запахнувшись и подтянув пояс. Увидел испуганное, бледное несмотря на мороз, лицо мадам Клатинды, ее дрогнувшие при моем появлении плечи, нервно сжатые руки, и сразу подумал, а не началась ли новая война.

– Мадам Клатинда, что-то случилось? – спросил, пропуская ее и придерживая дверь. – Вы сегодня рано… Доброго вам утра… Чуть не забыл пожелать.

– Хотелось бы, чтобы оно стало для всех нас добрым, – загадочно проворчала старушка, привычно направившись к столику для быстрых и тайных перекусов. – Это ты мне рассказывай, дружок, а я буду внимательно слушать. Чего ты спьяну наговорил моей соседке Лире? За что бедняжка на тебя взъелась так, что до сих пор не может успокоиться? Вся как на иголках.

– А-а, вот вы о ком… – я задумчиво поскреб затылок. – О той чокнутой вдове с дочерью. Так это не я первый начал, а она сюда вломилась и чуть не напала на меня, как бандитка из Гонардских трущоб. Мне пришлось почти задаром отдать ей самую дорогую куклу, лишь бы отстала.

– Не верю, – мадам Клатинда мстительно прищурилась, глянув на меня, и выложила из сумки мой завтрак: теплую ароматную лазанью в бумажной форме для выпечки. – Я давно знаю Лиру. Она умная, хорошо воспитанная, интеллигентная.

– Обыкновенная истеричка, – холодно отозвался я о заносчивой и наглой дамочке. – Хорошими манерами там не пахнет.

– Значит, ты довел ее до истерики. А ну, вспоминай, негодник. Я, правда, перед вами сильно виновата. Дернуло же угостить тебя экспериментальным пуншем. Надо было прежде самой попробовать. Не ожидала, что настолько крепкий получится. Говори, чем ты Лиру обидел.

– Да ничем, если вспоминать по существу. Сказал про засиженное молью пальто, но это не оскорбление, а констатация факта. И, повторяю, она первая начала мне хамить. Лучше вы мне скажите, что там у вашей соседки с головой? Полное стихийное бедствие? Пора в психушку?

– Райден, тише, – прошипела старушка. – Не гуди над ухом. К счастью, не глухая. Дай-ка мне умишком пораскинуть. Ну… Кажется, начинаю понимать, в чем причина ваших разногласий… В душу ты ей крепко запал. С мужем покойным она тебя начала сравнивать. Мне вчера истерику закатила, а это на нее совершенно не похоже.

– И что же она вам сказала обо мне? – не знаю, почему я спросил.

Какое мне дело до фантазий чокнутой бабы?

– Да в том и дело, что наговорила сгоряча ой как много всякого разного, – заохала мадам Клатинда. – Одно хуже другого. Кричала, что ты здоровенный лось и на тебе пахать надо.

– А вы твердите, она нормальная… – я взял из подвесного шкафчика стальную ложку и уселся за стол, приготовился завтракать. – Разве на лосях пашут? Нет! На полевых работах используют ломовых коней и тракторы. Даже в Северной Халеляндии, где лоси спокойно расхаживают по городским улицам, их никакой дурак не запрягает в плуг. Я бывал в той стране, и ничего подобного не видел, чтобы работники ферм пахали на лосях или благородных оленях.

– Ты ездил в Халеляндию? – удивилась мадам Клатинда.

– Был там в санатории по государственной путевке, – буркнул я, набив рот лазаньей.

Чуть не проговорился. Ослабил контроль над мыслями и словами, а так делать в моей ситуации нельзя… Я не мог рассказать мадам Клатинде, как отдыхал на лучшем в мире горнолыжном курорте в сопровождении очаровательной блондинки из элитного эскорта. Вот бы сюда хоть на полчасика ту кудесницу. Она бы точно помогла мне как следует расслабиться и забыть обо всей здешней нервотрепке, которая уже становилась невыносимой.

– А еще Лира называла тебя негодяем, дезертиром и симулянтом. Грозила сдать властям, – предупредила мадам Клатинда.

– Что-о-о? – и тут я подавился лазаньей и зашелся страшным кашлем.

Испуганная мадам Клатинда хлопала меня то по спине, то под грудь, вспоминая никчемные газетные советы. Мне очень не хотелось умирать столь глупо и нелепо, и удача снова не оставила меня. Коварный кусочек выскочил и тут же был отправлен по правильному адресу. Отдышавшись, я сделал пару глотков из стакана с водой, который мне принесла взволнованная старушка.

– Не торопись и не разговаривай во время еды, – как маленькому ребенку, сказала мне мадам Клатинда.

Я положил ложку к остаткам лазаньи и выпрямил спину, словно школьник за партой, показывая, что готов дальше слушать. Держался