Девушка стала для меня отдушиной. Мы могли часами говорить обо всем на свете. Ахмед казался мне жестким мужчиной. Тем, кого невозможно прогнуть под себя и Вика иногда это подтверждала, а иногда говорила кардинально противоположное: что ей безумно хорошо с ним, что он, по одному только ее желаю, делает то, чего ей хочется.

— От Зеки никаких вестей, — вновь за последние несколько недель поинтересовался Тимур. Я лишь замотала головой и спросила:

— Нет ли вероятности, что они знают, что у нас с тобой все в порядке и на самом деле мы притворяемся.

Аня

Я нервно постукивала наманикюренными ногтями по сумочке и не могла сдержать беспокойства. Нервничала перед приемом к врачу, куда мы с Тимуром пришли и терпеливо дожидались нашей очереди. Он, конечно, несколько раз успел поговорить по телефону, полчаса вести переписку и даже записать несколько голосовых, но все равно оставался рядом, хотя я знала, что ему нужно уходить.

Но Тимур, несмотря ни на что, был со мной, держал меня за руку и старался поддерживать, как мог. Мы специально выбрали частную клинику и доктора, в кабинете и приемной которого не было камер. Нам нельзя было показывать близость. Нельзя было целоваться на виду у других, ничего нельзя, потому что тогда те, кто поставил ему ультиматум, узнали бы о его нарушении.

Я до сих пор не понимала, для чего все это. Почему так вцепились именно в нас? Почему кто-то хочет, чтобы у Тимура и у меня были плохие взаимоотношения. А еще я не понимала, как получилось так, что нам удалось скрыть то, как мы относимся друг к другу на самом деле. Единственные, кто знал — Ахмед и Вика. Последняя узнала случайно, когда они с Ахмедом приехали раньше и она, не постучавшись, забежала ко мне в комнату.

Тимур, конечно, рвал и метал. Ахмеду он доверял, но не Виктории. Я даже помню брошенную другу фразу:

— Закрой ее, ладно?

Они тогда чуть не поссорились, но все разрешилось. Теперь эта тайна наша общая. Знаем только мы. И вот сейчас, ожидая в небольшой приемной, я нервничаю. Понимаю, что никаких оснований нет, но мне все равно страшно. Потому что слишком мало времени прошло после рождения Давида, потому что морально я еще не готова и потому что над нами нависла угроза, длиной в неизвестность.

Я не знаю, когда все это закончится, да и Тимур не может дать никаких четких ответов. Мне страшно и муторно, но я держусь, беру Тимура за руку, переплетаю пальцы и склоняю голову на его плечо. Так я показываю свое доверие. Когда он все мне рассказал я не верила. Не хотела слышать о какой-то слежке, о том, что нас слушали, поэтому нужно было все это, да и о том, что его шантажируют, требуют от него выполнения каких-то соглашений.

Только потом я поняла, кто именно его шантажировал. И кто требовал того, чтобы мы были далекими друг от друга. Тот мужчина, что приходил к Тимуру, тот, кто говорил мне что-то о Зеки и тот, кто якобы рассекретил меня. Первое время я думала, что Тимур действительно поверил ему. Послушал его, а не мои доказательства и только после той ночи, когда искали Вику, я поняла, что все было не так. Что на самом деле Тимур мне верил, просто так было нужно.

С того времени я стала чувствовать своего мужчину. Понимать изменения в его тоне, распознавать игру на публику. И только иногда мы могли быть предельно откровенными друг с другом и близкими. Это напрягало, потому что я хотела спокойствия, тишины и счастья своему ребенку. А теперь и двум деткам. Я не хочу жить в страхе, не хочу, чтобы Давид видел эту игру. И я знаю, что и Тимур не хочет.

— Волнуешься? — поинтересовался мужчина и крепче сжал мою ладонь.

— Да, — честно ответила я, решив, что нет никаких оснований что-то скрывать. — Волнуюсь, хотя и знаю, что это глупо. Я хорошо себя чувствую, за исключением тошноты, но это нормально, — я затараторила и, поняв, что успокаиваю скорее себя, нежели Тимура, замолчала.

— Все будет хорошо, — уверенно произнес Тимур. — Все решится, обещаю.

Я увидела изменения в его поведении после моего сообщения о беременности. Он и до этого изменился. Перестал приказывать, стал относится теплее и нежнее, но сейчас… эту трепетность, с которой он держит мою ладонь, это расслабленное лицо, когда я улыбаюсь ему, это невозможно не заметить. И это откровенно радовало меня. Я поняла, что Тимур умеет быть другим. Что он может быть тем самым идеальным мужчиной, о котором я всегда мечтала.

— Смирнова Анна, войдите в кабинет, — оповестили меня по микрофону.

Мы с Тимуром синхронно поднялись со своих мест, вышли из комнаты ожидания и направились в кабинет. Уже около дверей я посмотрела на Тимура и произнесла:

— Думаешь, хорошая идея идти со мной?

— Нет, — совершенно искренне ответил мужчина. — Но я хочу увидеть своего сына. И увижу.

Тимур решительно открыл дверь и пропустил меня внутрь, правда, руку мою отпустил.

— Присаживайтесь, — тут же произнесла гинеколог.

Я села на стул у стола, а Тимур чуть дальше.

— Рассказывайте.

— Тест подтвердил беременность. Я бы хотела встать на учет и узнать, все ли в порядке с ребенком.

— Хорошо, — тут же ответила женщина. — Жалобы есть? Токсикоз? Тянущие боли?

— Нет, ничего этого.

— Отлично. Когда последний раз были месячные?

Она задала еще несколько стандартных вопросов, после чего отправила меня на кресло, а Тимура попросила подождать за дверью. После осмотра она пригласила его обратно и сказала, что он может поприсутствовать на УЗИ. Тимур кивнул и встал позади меня.

— Так… что тут у нас… — прокомментировала доктор. — Беременность пять недель. Плод соответствует сроку. Вот, — она навела датчик на нечто круглое, — это ваш ребенок. Пока ничего непонятно, но в двенадцать недель сможете посмотреть и ручки, и ножки…

Она что-то еще осмотрела, записала в тетрадку, после чего попросила меня вставать и одеваться. Я улыбнулась, как блаженная, честное слово. Тогда, с Давидом, я не могла так спокойно лежать и наблюдать за малышом, а сейчас… почему-то сейчас я особо остро чувствую то, как ошиблась. Как неправильно поступила в отношении Тимура и лишила его возможности наблюдать за тем, как растет и развивается его сын.

— У вас все в порядке. Я пропишу вам витамины и поставлю вас на учет. Приходить можно раз в месяц первое время, потом нужно будет чаще.

Доктор, Инга Витальевна, выписала мне витамины и, протянув листочек, произнесла:

— Удачи вам. Пусть родиться тот, кого вы хотите.

Я улыбнулась, а сама подумала о том, что хочу, чтобы родилась дочка. Я уверена, что Тимур станет отличным отцом для нее: любящим, заботливым, самым лучшим папой для маленькой принцессы. Дело осталось за малым: решить все существующие проблемы и переехать. В последнее время я все больше думаю о том, что нам будет неплохо уехать. Покинуть Россию и зажить нормальной жизнью.