Когда слоговое письмо используется для записи флективного языка, между тремя “действующими лицами” устанавливаются особые отношения. Их, кажется, трудно разгадать, но даже если несколько звуковых значений известны, определить остальные довольно легко. В своей работе 1945 года Кобер проиллюстрировала это отношение на гипотетическом примере, используя латинский глагол facere, “делать”. Его корень fec- может комбинироваться с различными окончаниями:

В докладе 1946 года Кобер углубила эту идею. Как было известно ученым, длина большинства минойских слов – три или четыре символа. Сейчас Кобер сосредоточилась на третьем символе в слове. Он связывал основу минойского слова с суффиксом, как -se- в kisses, если предположить, что он записан с помощью слогового письма. Этот знак станет известен как соединительный и окажется критически важным для дешифровки.

Кобер обратила внимание на основы нескольких минойских существительных. Как она объяснила, вполне можно обнаружить существительные, даже не умея читать по-минойски. Многие таблички представляли собой описи, и можно было поспорить, что каждая позиция в списке – “мужчина”, “женщина”, “коза”, “колесница” – была существительным. Также можно предположить, что все слова в списке, за редким исключением, грамматически идентичны.

Когда Кобер изучала существительные, она заметила, что восемь из них имеют общее окончание:. Она назвала это окончание “падежом I”. Существительные, встречающиеся в падеже I, следующие:

Занимаясь другими табличками, она увидела: то же самое происходит с другим окончанием –. Кобер назвала его “падежом II”:

Она нашла основы с еще одним окончанием – суффиксом, состоящим из одного знака –. Он получил название “падежа III”:

Из трех падежей Кобер построила парадигму. Не каждое существительное можно было найти во всех падежах, и она включила в парадигму столько примеров, сколько удалось обнаружить. Майкл Вентрис называл эти взаимосвязанные формы “тройками Кобер”:

Кобер сосредоточилась на изменении в написании, вызванном третьим знаком в каждом слове. В падежах I и II третий знак –, но в падеже III он превращается в. Как это объяснить?

Кобер понимала, что изменчивая природа этого знака имела далеко идущие следствия. Он обеспечивал связь между основой и суффиксом. Этот знак состоял из последнего согласного основы и первого гласного суффикса, как se в kisses. Чтобы проиллюстрировать роль этого знака, Кобер снова обратилась к гипотетическому примеру с латынью, использовав основу serv-, “раб”. Здесь основа serv- дана в трех падежах (servus, servum и servo с дефисом, маркирующим границу между основой и суффиксом:

Расширим пример Кобер. Представим, что для записи латыни используется слоговая азбука. Эти три падежа могут быть разделены, как показано ниже. Важно, что, когда слова записаны с помощью слоговой письменности, то конечный -s в servus отсутствует, как и финальный -m в servum. Понятно, почему: всякое слоговое письмо (и линейное письмо Б) состоит из знаков, включающих согласный и гласный, а значит, оно плохо подходит для передачи конечных согласных и нередко просто не учитывает их.

Вот три слова, записанные слоговым письмом. Здесь дефис указывает границу между слогами:

Наша парадигма содержит всего три слога: ser, vu, vo. Мы можем проиллюстрировать мысль Кобер, создав силлабарий из трех знаков. Для нашей крошечной слоговой системы я произвольно выбрала, и. Назначим им значения: ser =, vu =, vo =.