Брайанна кивнула:

– Да. Дедушка принял их, но встреча прошла... неудачно. – Она сделала паузу, пытаясь побороть переполняющую ее грусть. – Кто-то кричал... кажется, я слышала дедушкин голос. Он говорил что-то о сыне французской потаскухи.

Холлистеры озабоченно переглянулись. Уильям поерзал в кресле.

– Я надеялся избежать этого разговора, но, пожалуй, лучше сразу все прояснить... Эдвард Уилкокс был сыном ирландского солдата и француженки. А твой дед отличался чрезмерной резкостью. Из его слов не следует, что его дочь поступила неподобающим для леди образом. Уилкокс вырос во Франции и какое-то время нес службу при тамошнем правительстве. А покойный граф презирал французов. И никак не мог примириться с тем, что его дочь вышла замуж за человека, лояльность которого внушала сомнения.

– А это правда? – спросила Брайанна, заранее боясь ответа. – Насчет сомнений?

– Обвинения совершенно беспочвенны, – заверил ее Уильям. – Как я уже говорил, с твоим отцом я ни разу не встречался, но считаю, что Дельфина не могла ошибиться в выборе мужа.

– Сколько лет тебе могло быть, когда ты с родителями приезжала сюда? – спросил у Брайанны Атрей.

– Меньше восьми – это точно, потому что в восемь лет я попала в Акору. Но я была уже довольно большая, чтобы услышать и запомнить разговоры в тот день. Правда, воспоминания о них вернулись ко мне только сейчас.

Брайанна посмотрела на портрет матери, и ее душу затопила тоска. Чего бы она не отдала, лишь бы узнать думы и чувства Дельфины, понять, на что она надеялась и о чем мечтала, чему могла бы научить дочь, если бы не погибла так трагически!

– Где мы жили до приезда сюда? – вслух размышляла она, будто спрашивая ответа у ребенка, которым была когда-то. – Куда уехали потом?

– Может, во Францию? – предположила Джоанна. – Если твой отец был наполовину французом и жил за границей, возможно, там он чувствовал себя увереннее, чем в Англии.

– Останься твои родители в стране, – заговорил Уильям, – отец Дельфины не постеснялся бы всюду чинить им препятствия. Это было в его силах, неожиданный союз дочери возмутил его до глубины души.

– Во Францию? – Брайанна задумалась, почувствовав что-то знакомое. Неужели она с родителями жила во Франции?

– Parle-tu francais[1], Брайанна? – спросил Ройс.

– Не знаю, – сразу ответила она. – В Акоре есть потомки французов, но все они живут далеко от нашего дома. И если бы в последнее время я не начала путешествовать и не услышала их язык, я понятия не имела бы, знаю его или нет.

Пауза затянулась так надолго, что стала неловкой. Наконец Атрей заговорил:

– Брайанна, только что Ройс обратился к тебе по-французски, и ты прекрасно поняла его и даже ответила, хотя и по-английски.

– Peut-etre tu as parte» anglais avec tes parents, – продолжал Ройс. – Mais tu as parld francais avec d'autres.

– Да, я тебя понимаю, – с расстановкой произнесла Брайанна, которую вдруг осенило. И она повторила то же самое по-французски: – Je comprends... – Она приехала в Холихуд, чтобы узнать хоть что-нибудь о своем прошлом, а узнала слишком многое, и от избытка впечатлений у нее уже кружилась голова. – Видимо, мы все-таки жили во Франции, и я говорила по-французски с местными жителями, потому и научилась немного понимать их язык. Как странно... А я и не знала.

– Вот видишь! – подхватила леди Констанс. – Стоило тебе приехать сюда – и к тебе вернулась память!

– И я так думаю, – согласился лорд Уильям. – Показать тебе дом после встречи со слугами? – Он кивнул остальным: – Разумеется, к нам могут присоединиться все.

– Спасибо за приглашение, – отозвалась Кассандра, – но нам еще предстоит готовиться к празднованию Рождества в Хоукфорте...

– А у Амелии такой нехороший кашель, – добавила Джоанна, перехватила встревоженный взгляд Алекса и поправилась: – Или мне только показалось...

– Словом, Брайанне не стоит здесь задерживаться, – продолжала Кассандра. – Стемнеет еще не скоро. Лорд Уильям, не будете ли вы так любезны проводить ее домой?

– С удовольствием! – Уильям с благодарностью кивнул дамам. – Спасибо вам, дамы, вы очень добры.

Отлично сработано, оценил Атрей. Правда, уловка шита белыми нитками, и все-таки она подействовала. Конечно, он сам мог просто объявить, что желает осмотреть Холихуд. Желание коронованного гостя – закон. Но какой бы соблазнительной ни казалась ему эта мысль, он удержался. Его сестра и золовка все уладили сами, в чем он и не сомневался. Проницательность обеих иногда раздражала Атрея, зато он точно знал, что Брайанну обе любят, как сестру. Своей подруге Кассандра и Джоанна желали только счастья.

Как и он. Но с каждым днем у него появлялось все больше поводов для волнения.

Что она вспомнит? Какие подробности? Все ли помнит он сам?

« Атрей... французы! Будь они прокляты!

– К оружию, воины! Ветер попутный!

– Ближе... еще ближе... Смелее, воины Акоры!

– Огонь!»

В то время они были еще совсем детьми, а после того случая враз повзрослели. И навсегда забыли о детских шалостях.

– Атрей!

Он повернулся на зов Брайанны и с готовностью заулыбался, принял из рук леди Констанс чашку чаю и даже сделал глоток. Вступил в разговор, не понимая, о чем речь.

А потом удалился вместе с остальными. Но безжалостные воспоминания преследовали его по пятам, зловещее предзнаменование омрачило день.

В кристально чистом зимнем воздухе разнесся колокольный звон, возвещая начало нового, праздничного, дня. Прислушиваясь'к перезвону колоколов, Брайанна поглубже зарылась под одеяло. Ей было тепло, уютно, шевелиться не хотелось, а сердце переполнялось радостным предвкушением.

Рождество!

Оно наступило, а Брайанна вдруг опять стала ребенком. Со смехом она отбросила одеяло, взвизгнула от холода и схватила халат. Закутавшись в него и сунув ноги в теплые домашние туфли, она подбежала к камину, разворошила угли, чтобы горели пожарче, и поспешила к окну.

За ночь выпал снег. Зубцы древних каменных стен и карнизы высоких башен украсились белоснежными шапками. Над трубами на черепичных крышах вился дымок. Важный кот прошелся по двору, остановился было, сбивая лапой падающие снежинки, но тут же вспомнил о достоинстве и продолжил путь.

А колокола все звонили.

Брайанна быстро оделась и заколола волосы костяными гребнями – подарком приемных родителей. Думая о них, она вышла из комнаты. Ей недоставало родителей и родных, дома, друзей. И Акоры. Но ее манил Холихуд и жизнь, которую она могла бы вести в Англии.