Ждать пришлось всего одно мгновение. В парке стало тихо. Джоанна и Алекс нашли себе другое занятие.

– Скульптором, – ответил Атрей. – Всю жизнь обрабатывал бы камень.

– И был бы счастлив?

– Я же ванакс. Отречься от власти я не могу. А счастлив тот человек, который верен себе.

– А я даже не знаю, когда люди бывают счастливы – наверное, если им ничто не угрожает и если их близкие рядом.

Атрей Стоял совсем близко, снег таял на его одежде и волосах, глаза блестели.

– Если бы этого тебе хватало, ты бы осталась в Акоре.

Она не отшатнулась, хотя желание было почти непреодолимым.

– Я – совсем другое дело.

– Верно, но в любом случае ты бы стремилась к большему, разве не так?

Как близко он стоял, как пристально смотрел, как волновал ее! Она наклонилась, опустила руку, не понимая, что делает. С такого близкого расстояния она просто не могла промазать. И не промазала.

Благоразумная Джоанна, попав мужу в лицо, бросилась бежать, а Брайанна не сдвинулась с места – не могла пошевелиться, ошеломленная собственным поступком. Атрей выплюнул набившийся в рот снег, оправился от изумления и отреагировал, как подобало воину.

Деревья вдруг покачнулись перед глазами Брайанны, и она рухнула на спину в снег. Сильные руки смягчили ее падение, поддержали и поймали ее в ловушку.

– У тебя никакого понятия об этикете, – с улыбкой упрекнул он.

– А я не люблю, когда меня запугивают.

– Запугивают? Не верю. Скажи, ты вообще хоть раз боялась кого-нибудь? Или чего-нибудь?

– Нет, но ты... – Она осеклась, предупрежденная блеском в его глазах, что ступила на опасную почву. – Не важно. Пусти меня.

– Замерзла? – Да.

– В таком случае... – Ловким и быстрым движением он перевернул ее так, что сам очутился на земле, а она – на нем сверху, и сжал ее в крепких, но нежных объятиях.

Такого золотистого блеска у него в глазах Брайанна еще не видела. Кожу по-прежнему покрывал смуглый акоранский загар. Воздух был морозным, а Атрей – теплым, и она с удовольствием льнула к нему.

– Пусти меня, – попросила она, и даже ей самой просьба показалась неубедительной.

– Требую сатисфакции!

– Что-о? – В акоранской семье у Брайанны были братья, и потому она знала правила мужских поединков. – На каком основании? Удар был честный!

– А вот и нет. Ты напала на меня без предупреждения.

– С каких пор это противоречит правилам?

– У воинов есть освященный временем обычай – открыто заявлять о своих намерениях. А ты нанесла удар из засады.

– Я стояла прямо перед тобой!

– Какая разница? – Он сжал руки, прижимая ее к себе. – И потом, разве я многого прошу?

– Ты не просишь, а требуешь неизвестно чего. Брайанна вдруг поняла, что сейчас он поцелует ее, и испытала прилив чистой радости. Она мечтала об этом поцелуе, с нетерпением ждала его, а задумываться о последствиях решительно не желала.

– Поцелуй меня, – вдруг попросил он и улыбнулся, заметив в ее глазах растерянность. – Поцелуй, Брайанна, не жди, когда я сделаю это сам. Неужели мою просьбу так трудно выполнить?

– А какая разница, кто кого поцелует?

– Разница есть, и мы оба это знаем. Огромная разница.

Нет, она не сможет, она же никогда не пробовала, так нельзя... Она пережила шторм, ее полумертвую вынесло на прекрасный берег, она вернулась к жизни, нашла себе место, смело вспоминала о прошлом и смотрела в будущее... И все время она шла к этой минуте. И к этому человеку?

Она непременно сделает что-нибудь не так – у нее же нет никакого опыта, кроме полученного с Атреем. А разве этого хватит?

– А если поцелую, отпустишь?

– Обязательно, – пообещал он и честности ради добавил: – На время.

Брайанна услышала это, но не придала значения. Важно только, что он здесь, совсем рядом, а ей не терпится узнать, каково это – целоваться с ним...

И она поцеловала его. Поначалу робко, едва касаясь губами его губ, потом помедлила, впитывая его вкус. Его губы были теплыми и твердыми, манящими. Внезапно она почувствовала себя свободной, эту свободу и самого себя дал ей он. От сладкого дурмана у нее закружилась голова. Рассудок умолк, сомнения исчезли, настороженность улетучилась – только жаркий вихрь желания подхватил ее.

Она целовала его крепко, жадно, сама удивляясь своему неожиданному умению. В приливе ликования она не сразу почувствовала, что Атрей обнял ее так страстно, что она чуть не задохнулась. Внезапно он встал, поставил ее на ноги легко, словно она ничего не весила, и отстранил.

– Неудачная была мысль, – решительно произнес он, и Брайанна довольно улыбнулась, заметив, каким настороженным стал его взгляд.

– Ты же сам требовал сатисфакции, – медовым голосом напомнила она.

– Порой мне кажется, что система образования женщин в Акоре настоятельно нуждается в реформах.

– Да? Подозреваю, многие мужчины в Акоре недовольны этой системой, но, как ни странно, всем недосуг хоть что-нибудь предпринять.

Она зашла, пожалуй, слишком далеко и уже торопливо продумывала стратегическое отступление, когда ей помог счастливый случай. Ройс и Кассандра вывернули из-за угла дома, с первого взгляда поняли, что здесь происходит, и заулыбались.

– Братец, дорогой, – заговорила Кассандра, – у тебя вся спина в снегу. Можно подумать, ты в нем валялся.

– Кое-кому не следует совать нос в чужие дела, – буркнул Атрей.

Ройс издал сочувственный смешок.

– Я слышал, Принни прописал себе постельный режим, и ты теперь свободен?

– Похоже на то. Когда мы уедем отсюда?

– Я уже послал гонца в Хоукфорт – сообщить, чтобы нас ждали вечером. Это тебя устраивает?

– Полностью, – кивнул Атрей и вновь принялся считать дни до возвращения в Акору.

В Хоукфорт отправились по морю. Ройс объяснил, что за последние год-два дороги изменились к лучшему, но чтобы поездки по ним стали легкими и приятными, понадобится еще несколько лет напряженной работы. Погода стояла тихая, от ночной метели не осталось и воспоминаний, и все согласились, что плавание под парусом должно быть чудесным. Точнее, все, кроме Брайанны, но она свое мнение оставила при себе. Закутавшись в изумрудно-зеленый плащ и надвинув на голову капюшон с меховой опушкой, она стояла на палубе двухмачтового шлюпа. Остальные увлеклись беседой, а она не участвовала в ней, погруженная в свои мысли.

Но плечи, прикрытые плащом, казались напряженными. Наблюдая за ней, Атрей пришел к заключению, что размышления Брайанны нельзя назвать умиротворенными.