Все звуки в зале смолкли, воцарилась бездонная тишина.

Амара испытала сильнейший прилив гордости, она внезапно обнаружила, что улыбается, глядя вниз на Бернарда.

Лицо Арноса залилось краской и стало почти багровым. Не говоря ни слова, он развернулся и вышел из зала, яростные звуки его шагов эхом проносились по залу. Более трети тех, кто присутствовал в помещении, включая нескольких человек, находившихся на помосте, тоже встали и покинули зал вслед за Сенатором.

Когда они вышли, Бенард покачал головой и почти незаметно подмигнул Амаре.

— Итак, — сказал он, — следующий вопрос.

Тут же появился небольшой лес из рук. Те, кто остался, — все в униформе легионеров или с легионерской стрижкой, — расположились поудобнее, чтобы послушать.

Амара спустилась в зал, когда Бернард ответил на все вопросы. Он обменивался рукопожатиями с несколькими оставшимися после ухода Сенатора членами Коллегии. Джиральди, опиравшийся на свою трость, маячил где-то позади, обмениваясь усмешками с несколькими другими солдатами, очевидно, старыми знакомыми.

Амара улыбнулась, когда Бернард оставил всех и подошел к ней.

— Вырвешь его змеиный язык?

Он одарил ее легкой улыбкой.

— Думаешь, слишком?

Амара изобразила резкий Родезианский акцент Арноса.

— Вы всё-таки варвар, Граф.

Бернард издал рычащий смешок, но потом покачал головой и сказал:

— Он не поверил мне.

— Он — идиот, — ответила Амара, — мы знали, что таких будет множество, когда собирались сюда.

— Да. Я просто не думал, что один из них окажется Сенатором, во власти которого все денежные средства Короны, предназначенные Легионам. — Бернард покачал головой. — И ведь у него есть последователи. Может, нужно было позволить ему побыть немного напыщенным индюком?

— Если бы ты так поступил, это был бы не ты, — ответила Амара. — К тому же, ты добился поддержки многих солдат, находящихся на службе здесь. Именно их мнение будет иметь наибольшее значение.

— Они прекрасно понимают, что первыми пострадают от сокращения бюджета. — произнес Бернард. — Сложно сражаться с кем бы то ни было, когда твое вооружение изнашивается и рушится у тебя на глазах. Пусть даже это кто-то менее опасный, чем ворд.

— И поэтому они должны пресмыкаться перед Сенатором, чтобы тот увеличил долю средств, выделяющихся на развитие разведки и других подразделений Легионов?

— Может и нет, — допустил Бернард.

— Тогда хватит об этом. Ты сделал всё, что мог. А том, как ты бросил вызов Сенатору, кадеты, присутствовавшие здесь, годами будут легенды слагать. Это станет источником постоянных насмешек.

— По крайней мере, я сделал что-то полезное. Ты это хотела сказать?

Она рассмеялась и взяла его руку, они вместе покинули лекционный зал и, прогуливаясь, пошли через кампус.

Он улыбнулся и наклонил к ней голову.

— Ты выглядишь сегодня… Я даже не знаю. Счастливой. Улыбка не покидает твоих уст.

— Я не выгляжу счастливой, — ответила она.

— Нет?

— Нет, Ваше Превосходительство. — Она задержала дыхание и сказал — Я выгляжу цветущей.

Какое-то время он непонимающе смотрел на нее. — Ты выглядишь…

Затем его глаза расширились. — О, боже!

Она смотрела на своего мужа и улыбалась. В какой-то момент ей показалось, что ее сердце может вырваться из груди и умчаться в небеса.

Она не могла сопротивляться этому желанию и взмыла вверх. Циррус поднял ее на семь или восемь футов над землей, завертел ее в танце, а затем бросил ее обратно в объятия Бернарда.

Он улыбался от уха уха. — Ты… Я имею ввиду… Ты уверена?

— Настолько, насколько можно быть уверенным на таком сроке. — ответила она, — Возможно ты был прав. Нам нужно было всего лишь быть вместе больше, чем несколько дней.

Бернард рассмеялся, подхватил ее на руки и едва не раздавил ее в своих медвежьих объятиях, чем привлек внимание проходящих мимо них кадетов. Амара упивалась этим моментом. Ей нравилось чувствовать его силу, его привычную, небывалую силу, рядом с которой она могла чувствовать себя такой легкой, хрупкой и женственной.

Рядом с ним она чувствовала себя прекрасной. Конечно, она носила меч и даже применяла его по назначению, если это было необходимо, но было приятно забыть о нем на какое-то время.

— Мне всё еще нужно дышать, — промолвила она через какое-то время.

Он рассмеялся и опустил ее на землю, и они продолжили путь вместе, Бернард прижимал ее к себе, положив руку на плечо.

— Как долго мы уже здесь?

— Шесть недель, — пробормотала Амара, — ты это и сам знаешь.

— По-твоему, это много? — спросил Бернард.

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Сложно уследить за временем, если некто так редко покидает собственную спальню, милорд.

Он испустил низкий звук, что-то среднее между смехом и довольным рычанием.

— Едва ли в этом есть моя вина. Мир за пределами спальни не так интересен по сравнению с тем, что внутри.

— Милорд, — произнесла она, изображая потрясение на лице. — О чем это вы?

Его пальцы коснулись ее талии, слегка поглаживая. Она задрожала.

— Я покажу, с вашего позволения.

— А как же Джиральди? — спросила она.

— Он не приглашен.

Она легонько пихнула его локтем под ребра.

— Мы же не бросим его в одиночестве сегодня?

— Конечно, нет. Мы увидимся за ужином, когда встретимся с Исаной. Он пока даст несколько уроков по ведению боя в качестве инструктора-знаменитости.

— Отлично, — ответила Амара, — если он не займет себя чем-то полезным, то обязательно найдет приключения на свою голову.

— Ты вроде бы МОЯ жена, — сказал Бернард.

— Я уже давно оставила попытки, — ответила Амара, — вы находите неприятности независимо от того, что я делаю. Наверное, это ваша семейная черта. Это объясняет всё, что происходит с тобой и твоим племянником.

— Это несправедливо, — возмутился Бернард, — Тави попадает в неприятности намного чаще, чем я.

— Он моложе, — сказала Амара, хитро улыбнувшись и пихнув его в бедро.

— Я покажу тебе моложе! — зарычал Бернард, но посредине предложения посмотрел через плечо и его улыбка исчезла с его лица.

— Что такое? — спросила Амара, наклоняя свою голову, как будто бы ничего не случилось.

— За нами следят двое, — ответил Бернард. — Но я не уверен, что это наш эскорт.

— Какой еще эскорт? — спросила Амара.