– Я в восхищении от того, что ты здесь сделала. Это просто великолепно.

Не будучи наивной простушкой, Мадди сразу поняла, что Сесили хочет сменить тему. Тем не менее похвала была ей приятна.

– Спасибо. Ты очень любезна.

– Мадди, я говорю тебе это не из любезности. Я действительно в восторге от того, как тебе удалось после всех переделок и нововведений совместить современные удобства с духом прошлого и к тому же сохранить старую архитектуру. Это просто чудо!

Даже для будущего члена конгресса это был ловкий и хитрый маневр.

Шейн не мог не отдать ей должное. Он ел блинчики, поглядывая с любопытством на Сесили, которая продолжала, как ни в чем не бывало, расспрашивать Мадди о переделках в доме, искусно притворяясь, что не замечает его взгляда.

Джеймсу первому надоело это выслушивать. Он встал из-за стола.

– Прошу прощения. Мне надо идти. Дела.

– Опять на пробежку? – поинтересовался Шейн.

– Угадал, – отозвался Джеймс, подхватывая свою чашку и тарелку и ставя их в мойку. – Если хочешь, можешь присоединиться. Двенадцать миль, как в прошлый раз.

– Да-а, тяжелый случай. Очень тяжелый, – пошутил Шейн.

– Тогда бегай не со мной, а с Мадди. Она бегает не хуже тебя.

– Ах ты засранец! – рассмеялся Шейн вслед уходящему брату, но тот даже не обернулся.

Шейн посмотрел на сестру:

– Он бегает как заведенный, машина, а не человек.

Мадди разделяла тревогу брата за Джеймса:

– Согласна. Думаю, что и для здоровья это не очень полезно.

Железная самодисциплина Джеймса не могла не беспокоить Шейна. Тут явно было что-то не так. В детстве Джеймс был совсем другим, но он резко переменился после смерти отца.

– Не был ли я с ним слишком строг, пока он рос?

Заданный Шейном вслух вопрос удивил Сесили, она повернулась к нему, с интересом ожидая продолжения.

Мадди задумчиво постучала пальцами по столу и тяжело вздохнула:

– Нет, тебя ни в чем нельзя упрекнуть. Но, может быть, хватит об этом?

– Хватит? Ты о чем?

– Тебе пора перестать беспокоиться о том, что ты каким-то образом испортил нас, – как можно мягче заметила Мадди, и в ее голосе слышались печаль и нежность. Митч погладил ее по голове, почти как ребенка, пытаясь утешить. Шейну вдруг стало ясно, что Митч и Мадди раньше говорили об этом.

Он невольно напрягся, но, заметив, с каким интересом к их разговору прислушивается Сесили, быстро сменил тему.

– Ладно, сестренка, что у нас там дальше по плану? Если не считать примерки свадебного наряда.

Мадди ответила не сразу. Прежде чем ответить, она задумчиво и долго, – пожалуй, слишком долго, – смотрела на брата.

– Мы вместе с Шарлоттой и Сесили собираемся пройтись по магазинам.

– А я, – Митч встал, продолжая ласково сжимать ее плечо, – собираюсь немного поработать в офисе.

– А когда ты вернешься? – улыбнулась Мадди.

– Думаю, к шести. – Митч нежно поиграл завитками ее локонов, затем, наклонившись, поцеловал в щеку. – Веселого тебе дня, принцесса. Только поосторожней, чтобы там в магазине никто не сошел с ума, глядя, как ты примеряешь наряды.

– Какое же это тогда веселье? Если уж веселиться, так веселиться, – рассмеялась она.

Митч опять поцеловал ее с такой теплотой и нежностью, что даже Шейн слегка смутился.

Сесили также потупилась, уставившись в свою тарелку с недоеденными блинчиками.

– Только не разбрасывайся напрасно деньгами, – уже серьезнее сказал Митч и пошел к выходу.

– Как же, дожидайся, – шутливо бросила ему вслед Мадди и, повернувшись к Сесили, закончила: – Через полчаса мы выезжаем. Успеешь собраться?

Сесили заерзала на стуле, нервно поправила прическу и только потом сказала:

– Знаешь, я передумала. Ты не обидишься, если я не поеду с вами?

Лицо Мадди моментально переменилось, сразу став грустным и мрачным.

– Ничуть, раз ты так хочешь.

Заметив, как сильно огорчилась Мадди, Сесили поспешно добавила:

– Нет. Мадди, мне как раз хочется поехать вместе с тобой. Но перед завтраком я зашла к Грейси, а у нее дел на кухне невпроворот. Вот я и предложила ей свою помощь.

Губы Сесили искривились в очаровательной гримасе, обозначавшей извинение.

Интересный и неожиданный поворот. Шейн был приятно удивлен.

Не менее его была удивлена и Мадди.

– Как здорово! Грейси, я уверена, будет очень тебе признательна.

– Если недоразумение исчерпано, то в следующий раз, когда вы соберетесь пройтись по магазинам, могу ли я надеяться на приглашение? С большим удовольствием приму его.

Мадди – от обиды не осталось и следа – дружелюбно похлопала Сесили по руке:

– А я с не меньшим удовольствием приглашу тебя.

– Вот и отлично, значит, решено, – кивнула Сесили.

Тут наступил крайне удобный момент, который никак нельзя было упустить.

– Раз обмен любезностями закончен, у меня встречное предложение, – ловко вмешался в их разговор Шейн.

– Какое же? – удивилась Мадди.

– Ты готовила завтрак, будет справедливо, если мы с Сесили помоем посуду. А у тебя будет достаточно времени для того, чтобы собраться.

Возражать, спорить было бессмысленно, да и отказаться было бы крайне невежливо.

Мадди с радостью положила салфетку рядом с собой и живо поднялась из-за стола.

– Надо спешить, пока ты не передумал. Я не очень-то люблю мыть посуду.

Ловушка захлопнулась. С самым невинным видом Шейн обратился к Сесили:

– Мыть посуду дело нехитрое. Даже такая рафинированная девушка, как ты, легко справится с этим делом.

Так попасться!

Сесили стиснула зубы. А Мадди, не теряя ни секунды, тут же выпорхнула из кухни.

Как он ловко воспользовался предоставленной возможностью. Сесили стиснула в руках нож для масла, мысленно перебирая разнообразные способы использования ножа – от продырявливания его поганой шкуры до расчленения на мелкие кусочки. Ее разыгравшееся воображение никак не могло остановиться и успокоиться.

Она внимательно оглядела его. Вид у него был очень самодовольный.

Швырнув салфетку на стол, она в сердцах произнесла:

– Ты самый презренный человек из всех.

Шейн рассмеялся:

– Ого, никогда не думал, что в тебе пропадает мелодраматическая актриса.

– Мелодраматическая актриса из меня никакая, – прошипела Сесили, не замечая того, что сама невольно впадает в мелодраматизм. – Ты хитростью вынудил меня остаться наедине с тобой.