– Понятно, что. Встречались. Любили друг друга. Нечасто, правда…

– Ты ее очень любил, да?

– Не знаю, Насть. Честно, не знаю. Бывает, очень трудно распознать за бешеной страстью, есть любовь или нет. Эти вещи ведь в разных комнатах сидят очень часто… Но помню, что я предложил ей уйти от мужа, а сам хотел от жены уйти. А она не решилась. Сказала, что ребенка ждет.

– Выходит, это правда? Правда, что девчонки… Что они могут быть твоими?

– Нет, не думаю… Хотя кто его знает… Не знаю. И знать не хочу, если честно.

– Странно… А почему не хочешь?

– А кому это надо, Насть? И зачем? Девчонки знают, что он их отец, стало быть, он и есть отец. Тут ведь важна не сама правда, а знание. То есть привычка к этому знанию. Зачем все пытаться ломать, сама подумай?

– Но тебе самому… Разве не хочется знать?

Никита вдруг задумался, долго ничего не отвечал. Потом проговорил осторожно:

– Ты знаешь, я как-то никогда не грезил отцовством, Насть… Пусть это неправильно звучит, но это правда. Я вообще легко на этом свете живу. Вернее, пытаюсь жить. Чтобы никому собой не доставлять лишнего неудобства. Скорее наоборот. Чтобы со мной удобно и легко было. Ведь тебе хорошо со мной, правда? И девчонкам твоим хорошо… Разве этого мало для счастливой совместной жизни?

Настя слушала, смотрела в его запрокинутое лицо, но особо в смысл его слов не вникала. Другая мысль ее обескуражила. Такая вдруг ясная появилась в голове мысль… И даже не мысль, а ощущение. Будто она сейчас не лицо Никиты видит, а… Полино лицо. И Олино. Ведь явное сходство есть, абсолютно явное! Господи, да как же она раньше этого не замечала? Хотя да, ведь повода замечать не было… С чего бы он раньше-то взялся, этот самый повод?

И сама не поняла, как тихо проговорила вслух:

– А они ведь на тебя очень похожи, Никит… Оля с Полей…

– Да ну, брось! – поднял голову Никита, глянув ей в глаза. – Не может этого быть, не придумывай! И вообще, не бери всю эту историю в голову, забудь. Я ж тебе объясняю – мы с Лизой были вместе недолго. Так что…

– Но ведь тут дело не в количестве времени, сам понимаешь… А хочешь, я экспертизу ДНК организую, а? У меня подруга в лаборатории работает… Ирка…

– Нет, не хочу, Насть. Я ведь тебе только что все объяснил. Зачем ты опять?

– Ну, я ж, наоборот, помочь хочу…

– Не надо мне помогать, Настя. Не надо. Зачем? Ну согласись, у нас ведь и без этих ненужных телодвижений все хорошо, правда? Ты есть, я есть, девчонки твои с нами есть… Зачем нам что-то еще узнавать? Просто будем жить дальше, как жили, и все. Дружно и счастливо жить! Лучше пойдем плов есть, он остыл совсем. Зови девчонок, я ужасно голодный! И они тоже наверняка проголодались.

* * *

Дни покатились дальше, и казалось бы, все складывалось хорошо. Как сказал Никита – живем, как жили, дружно и счастливо. Но ощущение душевной неустроенности не покидало Настю – то и дело всплывало в памяти сказанное Никитой в адрес Вали: «А ты уверен, что они твои? Ведь девочки могут быть и моими…»

Это ощущение усугублялось еще отказом Никиты знать правду. Вот интересно – почему? Сам же заварил эту кашу, сам эти роковые слова произнес! А потом – в кусты…

Так и спросила у него однажды, когда он заботливо поинтересовался, отчего она пребывает в грустной задумчивости:

– Я просто не понимаю тебя, Никит. Вот ты не хочешь знать правды… А отчего тогда Вале про девчонок так сказал, а? Что они могут быть твоими?

– Да сам не знаю, Насть… – искренне развел Никита руки в стороны. – Как-то само собой вырвалось, и сам не понял! Ты же слышала, как он на меня с обвинениями накинулся. Наверное, это такая защитная реакция с моей стороны была. Но я вовсе не хотел, поверь… А тебя что, это очень расстраивает?

– Ну да… А ты как думал?

– То есть… Ты за своего бывшего переживаешь, что ли? Да брось, Насть. Он же сам решил уйти, как я понимаю. Никто его не гнал. Сам детей на тебя оставил. Это ж его выбор был, в конце концов!

– Нет, это не так. Он хотел, чтобы девочки с ним ушли. А они наотрез отказались.

– Значит, он вдвойне предатель, Насть! Он хотел и тебя оставить, и детей забрать, которых ты воспитывала, к которым привыкла и полюбила! Не надо его жалеть, Насть… Недостоин он твой жалости. Или ты к нему все еще какие-то чувства испытываешь?

– Нет… Теперь уже нет. Все хорошо, Никит. Давайте больше не будем говорить на эту тему, ладно?

– Ладно, не будем. Да я и не собирался, ты ж сама…

– И я больше не буду. Пусть все идет, как идет. Пусть девочки сами решают, как им строить отношения с Валей, я вмешиваться не буду. Они уже достаточно взрослые, чтобы решать.

– Да они у нас отличные девчонки, ты что! Вон какие целеустремленные! И учатся довольно неплохо, и танцами увлекаются, и на соревнования ездят… Золото, а не дети!

– Ну-ну, не сглазь… И не захваливай слишком. Не надо.

– Почему? Я вот, например, очень в детстве хотел, чтобы меня хвалили. У меня родители суровые были, ругать ругали, а вот чтобы хвалить… У меня в этом месте огромная дыра, знаешь… Такое чувство, что я все время ищу одобрения своим поступкам… Все время себя на этом ловлю. Наверное, это плохо, да?

– Ну что ты… Хотя если на то пошло… Давай тогда я буду тебя хвалить! Хочешь? Каждый день буду хвалить!

– А я и не откажусь, не думай! – со смехом покрутил головой Никита. – Можешь прямо сейчас начать!

Он подошел, обнял ее крепко. Так крепко, будто хотел поблагодарить за что-то. А она вдруг подумала с грустью – вот и понятно теперь, почему он о своем предполагаемом отцовстве знать не хочет. Просто у него внутри запас любви маленький. С детства мало любви заложено. Такие люди потом идут по жизни и собирают в себя любовь, откуда могут, откуда получится. И никак свою «дыру» восполнить не получается до конца… Какое уж там – отдавать!

Через несколько дней позвонил Валя, попросил встретиться. Сказал, очень поговорить надо. Голос у него был убитый, нервный какой-то. Настя предположила, что Валя просто хочет извиниться за свой неудачный визит, и даже слова утешения приготовила – мол, ты же на эмоциях был, этим все объясняется, не переживай… Но Валя и не думал извиняться, наоборот, снова набросился на нее с обвинениями:

– Ну как ты могла, Насть, как ты могла! Неужели не видишь, с кем связалась! Ведь он же негодяй, а ты ему так доверилась! Я как увидел его… Да меня сразу будто обухом по голове ударили! Как ты могла, Насть!

– Да перестань, Валя! Ничего страшного я не сделала, понятно? Я просто устроила свою личную жизнь, вот и все! Если Никита тебя когда-то обидел, это еще не значит, что я должна принимать твою обиду как руководство для своей жизни, разве не так? Меня-то он ничем не обидел! Он любит меня, он прекрасно меня понимает и чувствует! И к девочкам очень хорошо относится!