Тина чувствовала, что этой женщиной движет ненависть. Такие рождаются от неразделенной любви. В ее сердце была какая-то червоточина... и это делало Паулу опасной, вооружало ее какой-то секретной информацией, нацеленной прямо в уязвимое сердце Тины.

Паула оказалась членом Морского клуба, и, когда они шли через длинный современно декорированный коктейль-холл, ее то и дело приветствовали друзья, с откровенным любопытством рассматривавшие Тину. Паула на бегу представила ее знакомым супругам-плантаторам, но тут же увела под благовидным предлогом. Похоже, ей не терпелось остаться с Тиной один на один, и эта чета не входила в ее планы.

Наконец спутницы уселись в плетеные кресла на отгороженной занавесом площадке, с которой открывался вид на частный пляж, у берегов которого бронзовотелые молодые люди рассекали волны на узких досках для серфинга.

– Попробуй «Сэнгери», – посоветовала Паула, когда над ними склонился официант. – Очень рекомендую.

Тина согласно кивнула, не подозревая, что заказывает коктейль из вина и ликера «Кюрасао». Вскоре на столике красовались два высоких бокала с кусочками льда, украшенные мускатом и ломтиком лимона. Тина жевала подсоленное печенье, наблюдая за серфингистами, и не могла расслабиться. Ее внимание привлек загорелый гигант, с царственным безразличием поднимающий аквамариновые брызги. Когда он закладывал крутые повороты, его львиная грива развевалась на ветру, а поджарое широкоплечее тело казалось таким гибким и грациозным, словно принадлежало туземцу.

Паула тоже за ним наблюдала, вкладывая сигарету в мундштук и поднося к ней огонек зажигалки.

– Какой красивый самец, правда? – растягивая слова, произнесла она. – У таких мужиков обычно нет ничего на уме, кроме женщин и развлечений, но Дасье д'Андремон – любопытное исключение из правил. Полагаю, в его жилах течет благородная кровь, и говорят, что у него на Мартинике обширные владения.

– Но ведь французы редко бывают такими светловолосыми, правда ведь? – заинтересовалась Тина, пригубив свой бокал и чуть не поперхнувшись его содержимым.

– Он необычен в нескольких аспектах. – Паула потушила окурок сигареты, сжимая мундштук острыми отполированными ногтями. – Несмотря на внешнюю привлекательность, он до сих пор холост, может сближаться с женщинами и бросать их, причем большинство считает, будто он делает это постоянно. И каждой кажется, что вот-вот он сделает ей предложение. Ведет такие разговоры: мол, как насчет того, чтобы стать моей женой? Кстати, как твоя супружеская жизнь?

Ну вот оно, решила Тина, проверяет на прочность второй брак Джона. Паула больше не могла оставаться в стороне – так жужжащие рядом с Тиной золотистые пчелы не могли забыть про цветы.

– Хорошо, – уверенно ответила она. – Мы также подружились с Лиз.

– И с Джоном, конечно? – подошла Паула с другой стороны.

Вопрос был двусмысленным и провокационным, и Тину на мгновение охватило отчаяние.

– Мы на самом деле друзья, – ответила она. – А, по-вашему, разве бывает иначе между женами и мужьями?

– Между другими мужьями и женами – возможно, моя дорогая. – Праздную леность Паулы мгновенно сменила настороженная бдительность, при этом ни один мускул ее грациозного тела не шевельнулся, но блеск зеленых глаз и то, как интриганка держала сигарету, ясно говорили о том, что она выпустила коготки. – Добрые приятельские отношения легко устанавливаются при тихой семейной жизни, но не при страстной любви. При этом женщина частенько начинает искать поддержки у матери и даже уходит к ней жить.

– Моя мать умерла, – сказала Тина, сознавая, что ей остается уповать лишь на свое остроумие и прямоту. – Я росла со своей тетушкой и не сомневаюсь, что в любой ситуации предпочту жить с Джоном.

– Ты сама зарабатывала себе на хлеб? – Паула покачала длинной стройной ногой в черной остроконечной туфельке, отбросила окурок щелчком пальца, явно никогда не знавшего прикосновения к клавишам пишущей машинки, и от нее повеяло духами стоимостью в целое состояние. – Случаем не продавщицей была – или что-то в этом роде?

У Тины мурашки по коже побежали от враждебности, с которой Паула смотрела на нее, а ее пальцы так стиснули бокал, что ногти побледнели, на глазах теряя свой природный бледно-розовый оттенок.

– Я работала стенографисткой-машинисткой, мисс Кэрриш, – жестко ответила она, нисколько не стесняясь своей честной профессии. Что ж, судьба не подарила ей брата с хорошо оплачиваемой работой, с которым она не испытывала бы нужды и, наверное, тоже могла бы сорить деньгами.

– Машинистка, значит? – Сузившиеся зеленые глаза осмотрели Тину, явно не находя в ней ничего достойного внимания. Очевидно, они увидели только застенчивость, угловатость затянувшейся юности, ласковый взгляд котенка, который привык, что все его любят и играют с ним. – Ты поймала очень крупную рыбу на весьма скромную наживку, не так ли, моя дорогая? – Одновременно с этой репликой из ее тонкого, словно прорезанного лезвием рта вырвалось облачко сигаретного дыма и медленно растаяло в воздухе.

Слушая Паулу, Тина почувствовала себя глупой девчонкой, хотя знала, что, после того как они расстанутся, ей тут же придут в голову остроумные колкие ответы.

– Я... я вышла замуж за Джона вовсе не потому, что мне были нужны талоны на обед, если вы это имеете в виду, – возразила она. – Ничего бы не изменилось, не будь он даже талантливым известным скульптором.

– О, не изображай, что тебе безразличны деньги! – Звякнули кусочки льда... лед шуршал и в хрипловатом голосе Паулы. – Джон едва не отказался от поездки в Англию... у него сильно болела левая нога, но тебе, конечно, это прекрасно известно.

По спине Тины словно провели кусочком льда – она этого не знала!

– Думаю, ты ему вовремя подвернулась, – протянула Паула, – как только Джон заметил у себя несколько седых волосков, ему потребовалось подтверждение, что он остается мужчиной и еще способен нравиться маленьким цыпочкам. Такие любовные истории случаются с мужчинами сплошь и рядом. Ты должна благодарить судьбу, что ваши отношения были оформлены законным образом. Это просто чудо!

– Спасибо вам. – Тина говорила без капли иронии, все ее мысли были прикованы к Джону, который так мало рассказал ей о том, что ему нравится и что его тревожит. Паула знала о нем гораздо больше, и это знание имело горький привкус, который не могло перебить даже спиртное в ее бокале. У Тины застучало в висках, и она сняла шляпу, подставив волосы ветру, раскачивающему раздвоенные изогнутые пальмы на берегу. Блондин в белых шортах больше не рассекал серебристо-сапфировую мозаику...

– Почему бы тебе не постричься и не сделать стильную прическу? – невинно поинтересовалась Паула. – Длинные волосы, если они от природы не вьются, быстро редеют.

Ее собственные бронзовые локоны были уложены тяжелым узлом на затылке, и Тина, устав быть мишенью для шпилек, нанесла ответный удар.