Слева от него в проеме двери, что вела в совершенно круглую комнатенку, стояла рыжая девица в бюстгальтере и поясе для подвязок, а у нее за спиной, прямо на полу, лежал какой-то старик. В глубине коридора виднелась другая, чуть приоткрытая дверь – из-за нее струился такой же свет, которым сверкали глаза той псины. Он вошел в просторную комнату – ее черно- белый плиточный пол был залит водой. Шарлотта сидела в креслице с позолоченными подлокотниками. Она была в одном белье и похотливо стягивала с ноги чулок, при том что ее лицо почти целиком скрывали длинные волосы. Юнец лежал на постели совершенно голый. Она подошла к нему и, прижимаясь грудью к его груди, поцеловала.

В глазах ее – провокация, дрожь и веселость. В машине было так холодно, что дыхание превращалось в облачка пара. Все еще находясь под впечатлением сна, Мартин потянулся и, проследив взглядом за струйками стекавшей по стеклу воды, закрыл глаза. И в то самое мгновение, когда его снова начал одолевать сон, он услышал, как скрежетнула дверца машины.

Спереди сидела светловолосая девица, торопливо шарившая руками по приборной доске: она наверняка искала ключ зажигания, который был у него в кармане. Так и не найдя его, она выругалась и хлопнула руками по рулю. Мартин бесшумно приподнялся – их глаза встретились в зеркале заднего вида. Девица испугалась и выскочила из машины, прихватив большую сумку, которую оставила на переднем сиденье. Он перехватил ее в тот миг, когда она уже была готова кинуться под дождь, – только тогда девица повернулась к нему, дрожа от страха и холода. – Очень сожалею… Не знала, что вы здесь, у меня сломался мотороллер, а мне нужно в Лондон, на поезд. На этой проклятой дороге ни души, и когда я заметила вашу машину, то решила, что мне крупно повезло, вот дура!..

Он не нашелся, что ответить. Что же делать? Теперь все это казалось чертовски нелепым… Зачем он проторчал здесь столько времени, вместо того чтобы вернуться домой и исполнить свою роль? Теперь эта девица наверняка скажет, что видела его рядом с тем местом, где закопали Шарлотту.

С недобрым предчувствием он огляделся по сторонам – вдруг где-то затаился ее сообщник. Если она не одна и они вдвоем вознамерились угнать его машину, он, по иронии судьбы, не станет заявлять в полицию. Между тем девица терпеливо, с надеждой и отчаянием в глазах ждала, когда он скажет хоть что-нибудь. Она казалась такой хрупкой, словно язычок пламени, трепещущий на ветру. По здравом размышлении Мартин понял, что не может бросить несчастную здесь, и знаком пригласил ее в машину. – Я возвращаюсь в Хатэм-Коув.

И могу подбросить вас до вокзала. – Вот здорово! – ответила она, пристраивая сумку у себя на коленях. – Большое спасибо, даже не представляю, как бы я добралась туда пешком… Короче, меня зовут Кейт. – А меня Мартин, – сказал он, трогаясь. Он выехал на дорогу и направился прямиком в Хатэм-Коув, заметив, что девица крепко держится за ручку двери, словно боясь, вдруг он ее вытолкнет на первом же повороте. В последний вечер своей жизни Шарлотта Бойд наблюдала за прохожими, перебегавшими площадь в поисках убежища от ливня; ей было тоскливо при одной лишь мысли о том, что пора возвращаться домой, где торчит Мартин, неразговорчивый, замкнувшийся в себе, – и этот вечер будет ничуть не лучше вчерашнего. Она заказала еще один бокал красного вина у Тома, владельца бара, и положила на столик книгу, которую читала. Шарлотта уехала из дома поздно утром, когда Мартин еще спал, и отправилась почитать на берег моря. Позавтракав в припортовом ресторанчике, она заглянула на выставку, организованную местной скульпторшей. За весь день он ей так и не позвонил. Шарлоту не раз подмывало самой позвонить ему и предложить составить ей компанию. Впрочем, что бы это изменило?

Уж если им не удавалось найти общий язык дома, с чего бы это вдруг они нашли его где-то на открытом воздухе… Том принес ей бокал вина. Они перекинулись парой слов, после чего он вернулся к себе за стойку, где его ждала стопка тарелок, которые нужно было протереть. В прошлом году она подарила ему несколько своих картин – из первых, и он не замедлил украсить ими стены, отчего она испытывала некоторую неловкость, особенно когда видела, как их разглядывают и обсуждают посетители, не подозревающие, что она их слышит. Но она понимала: Том повесил их не для того, чтобы ей польстить, а потому, что они действительно ему нравились. Днем, прогуливаясь вдоль прибрежных скал, Шарлотта вышла к тому месту, откуда три года назад они с Мартином наблюдали фейерверк. Она присела на большой белый камень и, глядя на море, стала вспоминать их первую встречу в Лондоне. Она возвращалась домой – в квартиру, которую снимала на Саринг-Кросс-Роуд вместе с лучшей подругой, и заметила его: он стоял на углу улицы и смотрел на нее. Она застыла на месте, вдруг почувствовав тяжесть в груди. А Мартин пошел своей дорогой, но, пройдя несколько метров, остановился и зашел в книжный магазинчик. Шарлотта тоже направилась туда, взяла первую попавшуюся книгу. И рассмеялась, заметив, что стоявший рядом Мартин держит свой экземпляр вверх ногами, о чем он не преминул догадаться. Разрядив таким образом обстановку, они обменялись избитыми любезностями, а потом отправились выпить кофе в маленький бар напротив. С тех пор они больше не расставались. И вот теперь… Спустя два десятка лет они больше не могли оставаться наедине друг с другом и даже просто разговаривать. Шарлотта понимала: кто-то из них должен уехать хотя бы на несколько дней, – только ей самой не хватало духа бросить его.

Мартин был из тех людей, которые мигом скисают и пропадают, стоит оставить их одних хотя бы на лишнюю минуту. А что она сама, не будь его рядом?.. Впрочем, Шарлотта все еще надеялась на лучшее, и надежда укрепляла ее больше, чем что бы то ни было. Ей хватало вспомнить мгновения, проведенные вместе за все эти годы, – и вот она уже уговаривала себя, что у них все наладится. Дверь бара открылась – на пороге возник светловолосый парень в кожанке. Это был Эндрю, сын Тома. Последний раз, когда она его видела, ему было лет четырнадцать. Эндрю снял куртку, поставил сумки с покупками у стойки и взгромоздился на высокий табурет. Заметив Шарлотту, он кивнул, при этом у него был такой вид, как будто он пытался вспомнить, где уже видел ее. – Шарлотта, помнишь Эндрю? – спросил Том из-за барменской стойки. – Ну конечно, помню, – ответила она и подошла к нему, собираясь поцеловать. – Вот что, Эндрю, раз уж ты здесь, я оставляю бар на тебя, а сам на полчасика отлучусь, – сказал Том, бросая тряпку в мойку. – Надо смотаться в город и кое-что прикупить для матери. А ты, пока меня не будет, займись Шарлоттой…

Том подхватил кожанку и выглянул из бара, нахлобучив на голову кепку, потому что шел дождь. – Если и вечером будет так поливать, фейерверк могут и отменить, – заметил Эндрю, повернувшись лицом к стеклянной витрине. – Жаль, ведь ради этого я и приехал в город, да и мать привозила меня сюда каждый год поглядеть на фейерверк, когда я был маленький. – Твоей матери получше? – Да, получше, вчера она даже смогла встать и чуть-чуть пройтись по саду. Правда, теперь такое случается все реже. И это беспокоит, поскольку мне надо в Лондон, а я как будто бросаю ее в самое неподходящее время. И потом, я все думаю – вдруг с нею что случится?.. – Не стоит ломать себе голову, даже если ты и останешься здесь, все равно ничего не сможешь сделать. Да и мать твоя была бы против… Эндрю кивнул, налил себе бочкового пива, и они вернулись за столик Шарлотты. – А в Лондоне где будешь жить? В университетском общежитии?