судьёй. И говорить, что она была "довольно активным" политическим деятелем, всё равно, как сказать, что солнце "слегка жёлтое".

— Твоя мать судья? Это довольно круто.

— Ага. Я был довольно поздним сюрпризом для них. Ей было сорок два, у неё уже был Дерек и высокая должность прокурора. Её назначили на первое судейство, когда мне было два года. Мой отец тоже юрист, частная практика в сфере управления имуществом.

— Но что общего между тем, что она судья и тем, что ты гей?

— Много чего, — Тристан бросил взгляд в сторону, Рави смотрел на него, не отрываясь. — Видишь ли, она известна своими консервативными взглядами, — и парень снова дал довольно обтекаемое объяснение того, насколько, до смешного, консервативное мнение у неё было о вещах, таких как: однополые браки, дискриминация в области занятости, религиозные льготы и права штата.

—Оу. И ребёнок-гей не вписался бы в имидж? — глаза Рави светились добротой и пониманием.

— Именно. После того как Патрик и я расстались, мои родители и я достигли, своего рода, перемирия, они будут продолжать платить за колледж, если я буду... осторожен.

— Но если ты не скрытый... Я имею в виду, они же не хотели, чтобы ты отрёкся от того, кто ты есть, так ведь?

— О, я уверен, они бы стали настаивать на этом, — Тристан застонал, потому что на самом деле вся эта ситуация была полной неразберихой. Каждый раз, когда он думал, что смог избавиться от их влияния — сначала выпуск, потом устройство на работу — накатывала новая волна вины перед Дереком, вызванная грустью и разочарованием его матери.

Но теперь всё стало только хуже, потому что его мать покидает пост судьи, и многие люди обхаживают её, потому что она кандидат в губернаторы. Его родители ясно дали понять, что он должен не высовываться, пока мать баллотируется. Но он действительно не хотел говорить Рави обо всех этих губернаторских штучках. Чёрт, ему не нравится даже думать о том, что мать запустила кампанию по всему штату.

— И нет, они понимают, что слишком много людей знают, что я гей, чтобы попытаться всё скрыть. Но они не хотят, чтобы я афишировал это. Думаю, они надеются, что если я буду сидеть тихо, то тогда не будет лишних слухов, за которые можно зацепиться.

— Это хреново. Но я полностью всё понимаю, — Рави наклонился и потёр плечо Тристана. — Поверь, моя семья закатила бы вечеринку, если бы я отказался от своей ориентации и сказал, что всё это было большой ошибкой, — он фыркнул. — Не то, чтобы это когда-либо произошло.

— В любом случае, я понимаю желание избегать слухов, — слова вылетели у Триса изо рта, словно он мог сбежать от этой странной близости, которую чувствовал к Рави. Волны сочувствия исходили от парня, одновременно согревая и ужасая Тристана. Его руки по-дурацки тряслись, как происходило всякий раз, когда он нервничал. Трис не хотел, чтобы ему так сильно нравилось делиться всем этим с Рави. — Тебе не нужно беспокоиться о том, что я буду распускать сплетни по офису. Чёрт, я просто надеюсь, что если ничего не скажу, то факт, что на работе все знают о моей ориентации, не будет большой проблемой.

— Так... эм... к чему же мы пришли? — Рави уронил руку и задал трудный вопрос, которого Тристан старался избегать.

Тристан перекатился в сторону Рави и оказался слишком близко к его лицу. Ему пришлось силой заставить свои глаза перестать зацикливаться на его губах.

— Слушай, я не настолько наивен, как тебе кажется. И не какой-то мальчишка с горящими влюбленностью к тебе глазами, — врун. Руки Тристана начали трястись, но он продолжил, как ни в чём не бывало. — И мы сейчас не в офисе.

— Типа как то, что происходит в Сиэтле, остается в Сиэтле? — произнёс медленно Рави.

— Именно. Мы просто два парня, которые немного одиноки и очень озабочены, поэтому мы просто немного выпустили пар. И тебе не нужно беспокоиться о том, что будет в Санта-Монике. Я не собираюсь преследовать тебя как какой-то щенок. — "Даже если бы я и хотел этого". Тристан надеялся, что звучал более уверенно, чем себя ощущал. Он был уверен, что его мозг прибегнет к любой логике, лишь бы поцеловать Рави снова. Но не шутил об одиночестве и озабоченности, прошло чертовски много времени с тех пор, как кто-нибудь держал его, как Рави. Целовал его так, будто для него это имело значение, улыбался ему так, будто ему действительно не всё равно.

У него было несколько анонимных контактов после Патрика, но все они были настолько неудовлетворительны, что он просто удалил приложение из телефона и попытался принять одиночество. Рави заставил его почувствовать себя менее одиноким и незаметным, и чёрт бы его побрал, если он не хотел бы добавки, прежде чем снова перейти в режим хорошего сына.

* * *

Рави изучал Тристана, пытаясь увидеть, насколько тот серьёзен. Было довольно забавно, что парень, который заранее планировал походы в уборную, предлагает краткосрочный случайный секс. Трис обкурился, если думал, что Рави сможет забыть о том, что произошло в ту же секунду как они вернуться в Калифорнию, но он приводил довольно неплохие доводы. Это, и то, что лицо Тристана было в сантиметре он него - всё, о чём он мог думать, так только о том, как восхитительно было его целовать.

Повторить их предыдущие оргазмы звучало потрясающе, но прежде нужно кое-что выяснить.

— Абсолютно никаких обнимашек перед кем-либо из "Космического жителя", когда они приедут. Даже ни намёка. Это то, что произошло на моей предыдущей работе. Эмилио и я старались держать всё в тайне, но не смогли держать руки при себе, и слухи начали разлетаться.

Живот Рави сжимался от этих воспоминаний. Это была работа его мечты, первая работа в игровой индустрии, несколько лет всё было прекрасно. Но как на работе во времена колледжа, всё вышло из-под контроля, когда он связался с коллегой, что не остановило его от преследования Эмилио. Вплоть до того, что Рави отстранили от проекта и послали заниматься рутинной работой, потому что его боссу не нужна "драма" в команде. Сейчас он получил второй шанс в этой индустрии, шанс заниматься тем, что ему по душе, и не хотел всё потерять.

— Я выгляжу как человек, который сгорает от