— Тебе удобно? — уложив меня на заднее сиденье, интересуется Илья.

— Ага.

— Нога какая болит? — принимается расстегивать мои босоножки.

— Левая. А вообще неважно, Илья, я сама, — одергиваю его руку.

— Так ладно, держи подушку, подложи под ногу, хотя ты у нас сама все знаешь.

— Да, иди за руль.

Илья буквально запихивает на переднее сиденье плачущего Матвея и быстро садится сам.

— Матвей, не плачь, пожалуйста, ну все же нормально. Видишь, я почти в порядке.

— Точно?

— Да.

— Матвей, сядь прямо. Не выводи меня из себя еще больше, чем есть, — сказал, как отрезал Илья, набирая скорость. Матвей тут же отворачивается от меня и утыкается лбом в боковое стекло.

Можно было даже не смотреть на лицо Ильи, чтобы понять, что он зол. Руль сжимает так, словно кого-то душит. А проехав совсем немного в полнейшей тишине, мы резко останавливаемся и Купидонов быстро выходит из машины. Открывает дверь со стороны Матвея и, хватая его на руки, ведет в сторону какого-то дома. Вместо того, чтобы действительно думать о своей ноге и голове, я вскакиваю с места и утыкаюсь в окно. Наверняка это дом этой шмары. Интересно, она страшненькая или нет? Оглянувшись по сторонам, решила все же выйти из машины и совсем чуть-чуть посмотреть на хозяйку дома. Аккуратно, стараясь не шуметь, выбралась наружу. Ой, лучше бы не смотрела, если это и есть та Катерина, то понятно почему Купидонов не сподобился ее осчастливить. Страшненькой ее назвать нельзя, но нос как будто два моих. С таким шнобелем бородача не покорить. Да и фигура тоже оставляет желать лучшего. Невооруженным взглядом видно, что ляжки у нее просто огромные. Если верх еще ничего, то низ просто ужасен, про одежду я вообще молчу. Светло-русые волосы убраны в какой-то старческий несуразный пучок. Подумаешь, Илья ей улыбается, так это явно по причине того, что кому-то надо втюхать Матвея. И все-таки все равно стерва, гляди и высидит мужика со временем. Хотя одно в ней точно хорошо-улыбка. Вполне себе искренняя и даже милая. Как только я замечаю, что они собираются прощаться, тут же резко разворачиваюсь обратно к машине и, мать моя женщина, спотыкаюсь на ровном месте, выворачивая ногу в несвойственное ей положение.

— Да что за… рррррр.

Где ж я так нагрешила?! Хватаюсь за ушибленную ногу, и понимаю, что вот-получи и распишись, Аня. Что заказывала, то и получила. Лучше бы сымитировала, ей Богу.

— Я не понял, что ты тут делаешь?! — Илья становится напротив меня, внимательно рассматривая мою ногу.

— Конечность разрабатываю.

— И все-таки ты дура, Аня.

— Сам дурак.

— Не понимаю, как ты дожила до двадцати одного года и до сих пор цела и невредимая. Пошли давай.

— А на руки?

— Чего?

— На руки ты меня взять не собираешься?

— Ты только что ногу разрабатывала.

— Я соврала. Я скакала на здоровой ноге, чтобы узреть бабу, к которой ты пихаешь своего сына.

— Ну точно шиза.

— Мне интересно с кем ты постоянно оставляешь бедного мальчика, — Илья лишь фыркает в ответ.

— Считай, что поверил. Давай больше без самодеятельности.

— Ага. Только на ручках, пожалуйста, до машины меня занеси.

— Тут три шага, не борзей, — открывает мне дверь заднего сиденья, но вместо того, чтобы сесть куда он мне предлагает, я скачу на одной ноге к переднему.

— Отойди, джентльмен хренов.

Илья пропускает меня вперед, а сам садится на свое место.

— Иногда мне кажется, что ты нереальная, Ань.

— В каком смысле?

— В прямом. Ты шмякнулась головой с приличной силой, но тут же скачешь подглядывать за незнакомой бабой, что это вообще такое?

— Любопытство.

— Ну и как? — выезжая со двора, интересуется Илья. — Утолила свое любопытство?

— Вполне. Сделала несколько выводов.

— Позволь узнать каких?

— У твоей Екатерины такого размера нос, что им можно спокойно вспахивать картофель. Ну а если наступит конец света, то с помощью ее ляжек можно продержаться месяц, другой. Только мне кажется, они будут горчить, надо их лучше промариновать, — Илья поворачивается ко мне, внимательно рассматривая мое лицо, а потом выдает то, чего я меньше всего ожидала.

— Интересные выводы, Анечка, — впервые называет меня так, еле сдерживая улыбку. — Только это не Катя, а ее старшая сестра. А у Кати все замечательно и с ляжками, и с носом.

— Ну главное, чтобы тебе нравилось, — отворачиваюсь к окну, в очередной раз понимая идиотизм всей этой ситуации.

Я с отбитой дважды головой, однозначно ушибленной ногой и обгоревшим телом совершенно точно двинулась крышей. Черт, я реально собиралась вывихнуть себе ногу, чтобы остаться у Ильи? Да что со мной происходит?! Пальцем щелкни, Стрельникова, и слетится рой этих козлов, да покраше будут, и помоложе, и побогаче, на кой черт мне сдался этот бородач? Поворачиваю голову, рассматриваю профиль Ильи и никак не могу найти ответ на свой вопрос. Ну что в нем может меня привлечь? Бред какой-то.

— Чего лицо кривишь? Больно?

— Да. И я не хочу к врачу, я их не люблю.

— Очень смешно. Если мне память не изменяет, ты сама будущий врач.

— И что, я обязана любить себе подобных? Какая чушь. Ты любишь фермеров, Илья?

— Все, все, я понял. Давай не начинать этот словесный поток, — выставляя руку вперед, просит Илья.

Отлично, он мне еще и рот закрывает. Ну все, если сам не возьмет меня на руки из машины, без моего напоминания, значит сегодня же уеду, уж лучше позориться перед папой, нежели перед этим. Всю оставшуюся дорогу мы проехали молча, а я так и гадала возьмет или нет.

***

Ладно, жить будете, Илья Купидонович. Главное не улыбаться, только не улыбаться. Вновь обнимаю его за шею и впервые пытаюсь понять, чем от него пахнет, приятно точно. Только понять бы еще, что за нотки. Ай плевать, вкусно и все. Ну ты еще ему в шею уткнись и оближи его, давай, Аня, чего уж там. Позориться, так по-крупному. Нет, кажется, в этот раз с позором закончим. Илья оставляет меня на кушетке, а сам идет на ресепшен. Странное дело, вроде городок по масштабу ни о чем, но частная клиника имеется, более того, сработали весьма оперативно. Как и ожидалось, голова моя осталась цела и невредима, а вот с ногой кое-кому придется повозиться. Да, ушиб, но я с этого ушиба возьму по максимуму. Может это судьба в конце концов и надо этим воспользоваться на всю катушку.

— Ты как, нормально? — надевая на меня обувь, интересуется Илья.

— Ага. Мы домой?

— Да. В аптеке я вроде бы все купил, может тебе надо что-нибудь личное?