— Убедился?

— Да. Тебе что-нибудь нужно? — Аня приподнимается на руке и как-то странно на меня смотрит. — Ну?

— А у тебя есть мороженка?

— Есть, — не сдерживая улыбку, произношу я.

— А принеси? Вообще было бы хорошо, если бы это было ведерко, а не эскимо на палочке.

— А может сразу ведро?

— Будет достаточно ведерка, — поправляя волосы, с улыбкой произносит Аня.

Выхожу из комнаты, ничего не отвечая и спускаюсь на кухню. Вот так, вместо того, чтобы лечь спать, я ведусь на Анину просьбу. Беру ведерко с мороженым, зачем-то прихватывая две ложки и поднимаюсь наверх.

Захожу в комнату и вместо того, чтобы поставить перед Аней мороженое и уйти в свою спальню, я ложусь к ней на кровать. Ну это просто трындец…

— Я думала ведерко только мне, а ложки-то две.

— Индюк тоже думал. А тебе удобно есть мороженое на боку?

— Мне вообще все не удобно. Кстати, если надумал съесть половину мороженого, а потом меня оприходовать, то вот тебе, — тычет мне дулей в нос. — Спасибо, кстати, за мороженку, — выхватывает из моих рук ведерко и начинает улыбаться, демонстрируя голливудскую улыбку.

— А ты так со всеми парнями себя ведешь?

— Как?

— Вот так.

— Пускаю в постель и позволяю мазать себя? — зачерпывая ложку мороженого, интересуется Аня.

— Ну допустим.

— Не поверишь, до тебя меня никто не мазал мазью. Ты вообще первый человек мужского пола, кто лежит со мной в одной кровати, ну за исключением Димочки.

— Врешь и не краснеешь. И то только потому что ты и так красная.

— Почему вру? Клянусь собственной жизнью, что ты первый.

— Ты только что сказала про Димочку.

— Так он не в счет.

— Нет… ну ты просто неподражаема. А вообще я имел в виду не постель. Ну ты же не можешь не понимать, что ты ведешь себя безбашенно.

— А мужчины этого не любят?

— Ты интересуешься мнением всех мужчин или только моим? — не отставая от Ани, зачерпываю ложку мороженого, смакую любимую сладость.

— Ну твоим, конечно. Пожалуйста, не пускай слюни в ведерко, не люблю этого.

— Сейчас ты договоришься, и я в него плюну. Касательно твоего вопроса-нет, я не люблю языкастых и безбашенных женщин.

— Понятно.

— Ну ты ведь не это хотела услышать?

— Да мало ли что я хотела услышать. Я-то знаю, что ты, в отличие от меня, соврал или скажем так-не договорил правду. Баб-то ты таких не любишь, скорее всего это действительно так, только, во-первых, я не баба, а во-вторых, я тебе нравлюсь. Даже больше скажу, когда ты выйдешь отсюда неудовлетворенным и будешь лежать в кровати, ну или где ты там справляешь свои хочушные нужды, вероятнее всего, ты будешь представлять меня, а не какую-то там мадам с башней. Тебя забавляет вся эта ситуация, но и бесит одновременно. Скорее всего, бесит факт того, что я общаюсь с Матвеем, и он ко мне тянется. Ты сразу думаешь о том, что будет дальше, представляя, что потом ему будет тяжело перестраиваться на длиннопялую Катю, которую, кстати, твой сын не любит, потому что его обижает сын дылды-Вовочка, — выдает на одном дыхании Аня, а потом принимается облизывать ложку со стекающей каплей мороженого.

— Да ты у нас еще оказывается и психолог.

— Да не дай Боже, я не верю в эту профессию. Хотя моя сестра высококвалифицированный психолог и имеет успешную частную практику.

— Но ты все равно не веришь в эту профессию?

— Не верю. Можно парировать терминами и делать умный вид, но это ничего не значит. Зачем платить деньги какой-то тетке или мужику, чтобы просто высказаться? Достаточно найти какой-нибудь подъезд с лавочкой, где обитает одинокая старушка и высказать все ей. Она при этом еще и семечками угостит, и со стороны своего житейского опыта может чего и подскажет. А чтобы разбираться в людях-необязательно иметь диплом об образовании психолога.

— Ты удивишься, но тут я с тобой согласен.

— То есть до этого ты был со мной не согласен?

— Ну отчасти, — усмехаюсь сам себе. — Я так понимаю во время своего заточения в комнате ты была с Матвеем. И про Катю, и про ее сына поведал тебе он, верно?

— Ага.

— Так вот, она не длиннопялая.

— То есть тебя только это смутило? А то, что какой-то Вовочка обижает твоего сына, это ерунда?

— Это дети, Аня. Ты в детстве всегда говорила правду? И не бывало такого, что ты обманывала родителей или любого взрослого с какой-либо целью? — Аня закатывает глаза, прикусывая нижнюю губу, и непозволительно долго обдумывает мои слова.

— Вообще такого не было. Я была очень честным ребенком. Душкой, которая никогда не обманывала своих родителей, — произносит Аня и тут же прыскает смехом. — Ладно, все врут. Но Матвей не врал, потому что я ему никто, он не может мной манипулировать. И вообще он… другой. Где его мама?

— Ни за что не поверю, что за весь день, находясь с ним в одной комнате, ты это не спросила.

— Не поверишь-не спросила, — приподнимаясь на двух руках, корча свой нос и, кажется, что-то кряхтя, садится на свою прекрасную разгоряченную задницу Аня. — Будем считать, что мне не хотелось его травмировать, а с учетом того, что за полдня он ни разу о ней не сказал, стало быть, скорее всего Матвей ее вообще не знает или просто ее не помнит.

— Скорее всего.

— Да ты издеваешься что ли? Язык отсохнет что-нибудь рассказать? Неужели так сложно?

— Легко. Но зачем, если мне этого не хочется?

— Потому что мне этого хочется. Ну скажи, где она?

— Умерла.

— Я так и думала. Значит ты вдовец?

— Нет.

— Значит развелся перед тем как она умерла?

— Ага.

— А почему вы развелись и как давно это было?

— Знаешь такую фразу-много будешь знать…

— Не дадут состариться.

— Забавно, я знаю другое продолжение.

— Я вообще много чего знаю, когда не пришиблена. Ну так что там с ответом?

— Знаешь, Аня, тебе надо было не во врачи идти, а в менты. Дожала бы любого. Я развелся, когда Матвею было полтора года, и да-он жил со мной.

— Значит жена была стервой. Никогда не понимала, как можно бросить своего ребенка ради мужика. Ведь там другой мужик был, да? И что, эта дрянь вообще не участвовала в жизни сына? Вот же потас…, - не даю ей договорить, прикладывая палец к ее губам.

— Вот ты балаболка. Кстати, у тебя тут мороженое, — провожу пальцем по ее губам, Аня тут же резко сглатывает, уставившись на меня абсолютно непонимающим взглядом. Наклоняюсь к ее лицу и, немного поправляя волосы, шепчу на ухо. — Я пошутил… про мороженое, — резко от нее отстраняюсь и зачерпываю очередную порцию мороженого. — Вкусно. Обожаю его.