– Доброе утро! Желаем приятного дня на орбите! Послезавтра частичная замена экипажа, так что готовьтесь… Надеюсь, вашему гостю, господину Сотере, понравилось все, что…

И снова помехи. Цифровая обработка сигнала не смогла донести окончание фразы. Впрочем, уже через пару секунд голос из ЦУПа звучал снова:

– У нас дождливо. В русской зоне посадки тоже. Не забудьте зонты.

– Такое ощущение, что у вас сплошной дождь, – проронил Камаев.

В ответ сдержанный смех:

– Местами потепления, местами похолодания. И дождь тоже – местами…

– Мы наблюдаем сплошную облачность, – гнул свое командир.

– Облачность еще не дождь. Приступайте к плановым работам по профилактике блока «Коперник». Следующий сеанс связи…

Фраза оборвалась. И это было последнее, что услышали на орбите. Вот уже третий день звучала запись: «Следующий сеанс связи… следующий сеанс связи… следующий сеанс…»

– Следующего сеанса не будет! – заявил командир, когда ему надоело слушать, как гоняет запись Миядзу. – Челнок не прибыл. Связь потеряна. Нужно что-то решать.

Если бы «Хайтон Флип» продолжал следовать прежним курсом, удар гигантской волны пришелся бы в борт. Но опасность все равно существовала. Длина «Хайтона» двести шестьдесят метров. Если бы позади первой волны следовала вторая, танкер мог, что называется, провиснуть, что иногда случается на океанской зыби безо всяких волн-убийц. Не одно судно вот так, переломившись, пошло ко дну. Капитан газовоза учел эту опасность и решил пройти сквозь волну на скорости, чтобы сократить возможное время провисания корпуса. Танкер не скоростной лайнер. Максимальная скорость пятнадцать узлов, примерно двадцать семь километров в час. В случае крайней необходимости скорость можно было увеличить на непродолжительное время до тридцати – тридцати пяти километров в час.

Вначале Фрост почувствовал быстрый подъем носовой части. Если бы не закрепленные сиденья, его бы кинуло на спину вместе с креслом. По нервам прошелся низкий звук удара. Будто каменная глыба упала в море: глухой и тяжелый всплеск. Потом погас свет, и наступила полная темнота. Аварийное освещение включилось через несколько секунд. Все эти секунды танкер будто тащило сквозь что-то вязкое и злобное, напоследок наподдав в корму так, что турбины поперхнулись собственной мощью, несоизмеримой в любом случае с мощью стихии. За несколько секунд до удара Фрост успел перекрыть все клапана системы криогенерации. Убедившись, что «Хайтон» обрел устойчивость, хотя все еще оправлялся после удара, переваливаясь в жуткой бортовой и килевой качке, инженер вышел на связь:

– Мостик! Как у вас? Я могу подняться?

– Оставайтесь на месте, мистер Фрост, – прозвучал голос старшего помощника. – Капитан без сознания, и пока неизвестно, что со штурманом.

– Штурман на мачте! – обожгла мысль. – Его могло сбросить волной!

На панели высветилось состояние системы. Для сложившейся ситуации его можно было назвать сносным. Несколько секций радиаторов с хладагентом носового резервуара вышли из строя. Хотя Фрост был уверен, что, скорее всего, просто отказали датчики, рисковать он не стал и отключил секции, изменив схему охлаждения носовой цистерны. У второго инженера оказалось расцарапано лицо, потому что он стоял рядом с монитором, который разлетелся на куски от удара о системный блок. Один из операторов-корейцев прикладывал к затылку какую-то медную пластинку. Кто-то пробежал по коридору.

– Джон, за старшего. Проверьте индикаторы панели, а я на мостик.

Первым делом Фрост отправился к мачте. На небе и на воде ничего не напоминало о прокатившейся над танкером огромной волне. Ни облачка, барашки других, привычных волн и яркое солнце. Только потоки воды, стекающие с корабельных надстроек, а еще мокрый палубный настил указывали на то, что небо и океан умеют врать.

У мачты уже стоял боцман, Пан Юонг. Рядом с ним бледный как смерть штурман глотал горячий кофе из термоса. На поясе штурмана болтался страховочный леер, благодаря которому его не смыло с мачты.

– С того света вернулся, – сказал боцман, – я уже думал, все, конец Мальсуну. А он, оказывается, живучий. К тому же везучий, сукин сын!

– Не успел испугаться, – отозвался штурман. – Пока это чудовище приближалось, успел подумать, что нужно успеть закрепить анемометр. Потом как по голове огрело. Танкер накрыло по самую мачту. Что на мостике? Все целы?

– Капитан, кажется, пострадал, – поделился новостью Фрост. – Иду смотреть, как и что.

– Ему это не понравится, – предостерег Пан Юонг, – капитан не картина и не зоопарк, чего там смотреть?

– Да, не советую, – подтвердил штурман. – Этого капитан не любит. Медик, наверное, уже на мостике, вот он пусть и смотрит. Я в порядке, танкер тоже. Можно сказать, пронесло.

– Это еще неизвестно, пронесло не пронесло! Только что механик сказал, течь в силовом отделении. Один бойлер вышел из строя, – подал голос палубный матрос.

– И часто такое случается? – спросил Фрост. – Неужели это нормально – потеря связи, ветер поверху, а потом волна? Кстати, какой высоты?

– Сколько лет в море, такого набора несчастий никогда не видел, – признался боцман, а штурман ответил на вторую часть вопроса:

– С высотой проблемы. То, что выше надстроек «Хайтона», это однозначно. А вот насколько выше, сказать не могу. Волна встала перед самым носом. С высоким острым гребнем. Шла пологой, а потом… Опоздай мы на секунды с маневром, ударила бы сверху. Пресс в миллионы тонн. Волна-убийца!

– А почему ее так называют?

– Потому что такая волна гуляет сама по себе, она может образоваться где угодно и когда угодно, в любой точке любого из океанов. Пока неясно, что их порождает. Самая оправданная версия – образование в результате наложения множества обычных волн, совпавших по фазе движения. Интерференция. Гигантские волны быстро исчезают, как только их составляющие расходятся по разным направлениям и с разными скоростями. Еще причиной может быть соприкосновение с водой атмосферного потока. Например, такого, который прошелся над нами! Жаль, не повезло капитану…

– Капитан в норме, – бросил на бегу возвращавшийся с мостика механик. – Одна из штормовых заслонок не успела закрыться полностью. Капитана сбило с ног. А что, у вас тоже проблемы? Ну, то есть с грузом?