в несчастном, сошедшем с ума от любви, молодом человеке или в образе его невесты, согласившейся выйти замуж за другого. А близкие люди Дон Кихота?.. Тут же замечу, что типажный «Трус» самая сложная и динамичная фигура. Он может быть не только и не столько трусом (как у Гайдая), а человеком, хранящим некую тайну или душевную травму, миролюбцем на войне и воином во время мира, интеллигентом, воющим с системой, или просто городским сумасшедшим. Но всегда его роль похожа на эпизод в фильме Гайдая «Кавказская пленница», когда Бывалый и Балбес держат Труса за руки, стоя посередине шоссе, и пытаются остановить автомобиль со сбежавшей пленницей «товарища Саахова». То есть, главное отличие типажного «Труса» в том, что он несвободен в силу обстоятельств, попросту «зажат» между Балбесом и Бывалым.

Я отлично понимаю, что одного примера мало, давайте поищем эти же типажи еще. Да простит меня великий Лев Николаевич Толстой, но условных «Труса», «Балбеса» и «Бывалого» можно без труда найти и на страницах его грандиозной «Войны и мира». Например, Андрей Болконский – умный и храбрый офицер с твердым характером. Этот человек хорошо знает, что такое честь, и может за себя постоять. Улыбнусь: я понимаю, что назвать графа «Бывалым», мягко говоря, не вполне корректно, но снова напомню, что речь идет о типажах героев, и в гайдаевских «Самогонщиках», на мой взгляд, они названы наиболее точно.

Далее: Пьер Безухов… Типичный «Балбес», ведь верно? Пьер живет в придуманном мире (чего только стоит его сцена фехтования с воображаемым противником в самом начале романа), ему везет с наследством отца, но он тут же попадает в сети Элен. Пьер неумел, добр, как простодушный слон, и напрочь лишен практического рассудка.

Наташа Ростова… Она – ребенок, наивный и милый. Как я уже говорил, «Трус» – только условное название типажа и он не обязательно испытывает страх. В случае с Наташей Ростовой речь идет, скорее, о болезнях роста личности. Снова вспомним сцену на шоссе из «Кавказской пленницы» и комично дергающегося в чужих руках «Труса». Да, это только юмор, комедия положений, а вот Толстой пишет о несоизмеримо более серьезных вещах. Но давайте также вспомним трагедию Наташи Ростовой, когда она влюбилась в Анатоля Курагина. Я уже говорил, что Трус «зажат» между другими типажами, и не то же ли самое происходит с Наташей, тем более что Толстой описывает Курагина как глупого человека? Выбор Наташи оказался трагически неверным, но ошибки удалось избежать. И что тоже очень важно: Наташа вышла замуж именно за «Балбеса» Пьера Безухова.

Прервусь… Я буквально слышу возмущенные крики поклонников классики: как можно сравнивать гениальную «Войну и мир» и простеньких, смешных «Самогонщиков», пусть даже речь идет о типажах героев?

Мой ответ прост: знаете, я почему-то уверен, что физически все люди устроены одинаково. И у гения, и у простого смертного есть голова, руки и ноги. А, например, сердце обычного человека никак не меньше сердца гения. Примерно так же устроены и книги. И прошу вас заметить, что, говоря об их физическом устройстве – типажах героев, я не претендую на объяснение духовности мира творчества.

Еще примеры… Возьмем старые добрые советские фильмы «Белое солнце пустыни» и «Приключения Шерлока Холмса». Я уверен, что в них вы и без моей помощи отыщите «Труса», «Балбеса» и «Бывалого». Напомню вам их главных героев: солдат товарищ Сухов и Шерлок Холмс, Петруха и доктор Ватсон… «Бывалые» и «Балбесы». Но с «Трусами» снова сложнее. В «Белом солнце пустыни» их два: Саид и «Таможня». Саид то уходит от Сухова, то возвращается, потому что для него важно вернуть «долг» Джавдету, а «Таможня» мечется между желанием помочь красноармейцам и просьбами жены не вмешиваться в опасную схватку. Конечно же, Саид и «Таможня» никакие не «трусы», но именно их метания – их ситуационная зажатость! – и делают их определенными типажами. С «Трусами» в «Приключениях Шерлока Холмса» чуть проще: это те преступники, с которыми борется великий сыщик. Враги Холмса очень разные, но их литературная задача – спрятаться, не быть пойманным, – что, несмотря на их агрессивность и опасность, все-таки делает их именно типажными «Трусами».

Тут уместно спросить, а как же тогда работает писатель? Неужели он берет лист бумаги, чертит на нем три графы, называет их именами гайдаевских персонажей и вписывает в них своих будущих героев?

Нет. Подобным образом работают только графоманы. Творчество несовместимо с формальной логикой. Точнее говоря, на каком-то отрезке их пути могут совпадать, но полное совпадение не только невозможно, но и невероятно.

Как мне помогает «теория» о типажах? Улыбнусь: как костыль. Иными словами, когда я «спотыкаюсь», я пытаюсь расставить героев по своим местам… Но чем реже это происходит – тем лучше. Здоровому человеку не нужна третья точка опоры в виде литературной теории. Кстати, «Трус», «Балбес» и «Бывалый» это векторные типажи. Они скорее указывают направление, в котором нужно (точнее говоря, желательно) рассматривать поступки того или иного героя, но не его характер. Нельзя «кастрировать» и уродовать душевный мир человека, превращая его в реального труса, туповатого балбеса и грубого бывалого. К тому же, типажи не столь уж редко меняются местами и один становится на место другого… Например, это часто случается в юморе.

– Подождите, Алексей, мне понятна ваша мысль о типажах. Но объясните, пожалуйста, где и кто «Трус», «Балбес» и «Бывалый», например, в книге Даниэля Дефо «Робинзон Крузо»?»

– Да, казалось бы, там только один герой, ведь Пятница появляется ближе к концу текста. А как разделить одного героя на три типажа? Оказывается, это просто, нужно только вчитаться в текст. Когда Робинзона выбросило на остров, кем он был? Элементарным «Трусом». Первые ночи он проводил на дереве, и страх (плюс тоска) были его основными чувствами. Робинзон оказался буквально сдавленным между реальной, трагической действительностью и желанием вернуться в свой прежний мир. Потом, когда он успокоился, и попытался как-то обустроить свою жизнь, он превратился в «Балбеса». Например, выяснилось, что одному человеку очень трудно сделать не только стул и стол, а простую ровную доску. Робинзон построил лодку, но прорыть канал до моря так и не сумел. «Бывалым» герой этой чудесной книги становится только в конце повествования.

Вчитайтесь в тексты, допустим, «Они сражались за Родину» Михаила Шолохова и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Типажи, о которых я говорил, есть и там. Ну, например, чем Воланд не «Бывалый», а Берлиоз и Бездомный – не «Балбесы»? Берлиоз быстро становится жертвой Воланда, а Иван Николаевич попадает в сумасшедший дом – и более реального «Балбеса» просто невозможно представить. С «Трусами» снова чуть сложнее. Во-первых, это окружение Воланда – Коровьев, Азазело и Кот-Бегемот. Они