class="p1">Глаза-маслины выражали такое искреннее недоумение, что Александру даже стало немного неловко.

— Из этого следует, что вы мне лгали и лгали намеренно. Когда сказали, что бурдаланы пишут мне письма.

— Но это — правда, — Виола поднялась со стула и заходила по помещению. — Они пишут вам письма. Для вас так важно, каким образом они это делают? Пишут сами или диктуют кому-то? Важно не то, чьей рукой написано письмо, а то, что бурдаланы захотели делиться мыслями и оформлять их красиво.

За это мы должны быть только благодарны БПА. И ведь что в этом самое главное? Чтобы заплатить за эту услугу, бурдаланам нужно обзавестись хотя бы одним талантом — ровно столько она стоит.

А бурдалан, имеющий хотя бы один талант, — это уже не бурдалан.

И чтобы обзавестись этим самым талантом, они теперь похищают собак не для того, чтобы шить из них шубы и перекрашивать в леопарда, а чтобы дрессировать.

Низина постепенно становится пригородом, и это уже не фантастика, а реальность! Вот чего мы с вами достигли!

И это правда — я проверяла и перепроверяла этот факт — среди бурдаланов и раньше были те, кто искал свой путь, и этот путь может привести не только в Город, но в и Горы, к эйо. В мире очень мало невозможного.

В своем искреннем негодовании Виола была, пожалуй, даже прелестна, в ней в этот момент не было ничего от скользкой особы, охотницы за историями, не думающей о чувствах окружающих.

— Да, таких случаев, конечно, немного, но их становится все больше. Разве это не большая победа? И это наша с вами общая победа. Вы — кумир бурдаланов, а мы, репортеры, сделали вас их кумиром.

Александр усмехнулся и помотал головой. Да уж! Кумир бурдаланов!

— Не только бурдаланов, но и горожан. Есть те, кого вы раздражаете, но это обычное дело, без этого не бывает известности.

— Я не стремился к известности.

— Очень странно, — развела руками журналистка. — Ведь вы же музыкант. Для кого же вы играете?

— А для кого играют эйо на вершинах гор?

Виола улыбнулась:

— Вы были в Низине?

Нет, — ответил Александр.

— Но собираетесь?

— Пытаетесь выудить из меня новый факт и оплести его кружевом слов и домыслов?

Журналистка рассмеялась.

— Как замысловато вы сейчас выразились. Но интересно. Надо записать себе в блокнот. Может, пригодится для нового репортажа о вас… Я пытаюсь… сказать вам, что быть кумиром бурдаланов это совсем не так ужасно, как могло бы показаться какому-нибудь нашему рафинированному музыканту. Но вы, насколько я знаю людей, не такой. Когда вы оправитесь с первым концертом в Низину…

— Я пока не собираюсь ни в какую Низину.

— Я не имею в виду «прямо сейчас». В таких случаях, вы правы, не стоит торопить события. Но когда вы все же побываете в Низине, вы увидите, что в бурдаланах немало хорошего. Да, они агрессивны и у них примитивные вкусы, они не слишком разбираются в искусстве и врут на каждом шагу, но в то же время они простодушны, как дети, умеют радоваться каждому мгновению. Они ничего не боятся — даже призраков, пауков и позора, и еще у них есть особый талант, который, к сожалению, совсем не ценится в нашем обществе — они принимают жизнь такой, какая она есть, они не мнят себя героями или гениями, они просто живут… Ладно, простите, мне некогда. Нужно разобрать еще письма…

ГЛАВА 4

РОЯЛЬ ДЛЯ ГЕНИЯ

1

В Низину артисты цирка отправились на своей просторной кибитке, в которой хватило места всем, хоть пудели были иного мнения, постоянно толкали друг друга, и каждая собака, делая вид, что именно ей не хватило места, норовила забраться на колени Диане.

— Тише, тише, перестаньте! — пыталась она урезонить любимцев. — Вы испортите мне платье!

В этот раз на ней было серебристое платье, как будто покрытое чешуйками.

Такое же, только подлиннее и золотистое, украшала собой Гайя. Она воинственно смотрела вдаль, и Александр невольно залюбовался ею.

«Нас ждет триумф и никак иначе», — говорил весь ее вид.

И только Феликс спокойно и буднично угощал собак с руки сырными шариками.

Его важная роль в новом шоу оказалась не такой уж и важной.

За кибиткой следовали два рояля — один для собак, другой — созданный лучшей дизайн-студией роялей Города специально для Александра — пока не видел даже он.

Рояль, накрытый белоснежной накидкой, скрывавшей интригу до поры, напоминал огромный сугроб.

Музыканта ждал сюрприз, и Гайя была уверена: Александру понравится, но насчет вкуса бурдаланов слегка сомневалась.

Целую эпоху в Низине не было н одного музыкального инструмента, кроме консервных банок, а сегодня привезли сразу два.

Бурдаланы соорудили большую круглую сцену, напоминавшую арену цирка, в самом центре Низины и попросили Безумную Марту написать на фанере: «Место для разных выступлений», которую установили здесь же, рассчитывая удивить Александра своей образованностью.

Крупные крысы сновали у подножия сцены, смущая и пугая горожан, которых тоже в этот день на необычное представление собралось в Низине немало.

Рэк и его лучший друг Фат, больше теперь известный как бурдалан в шарфе Александра, легко вдвоем перенесли оба рояля: розовый и накрытый накидкой, причем так аккуратно и ловко, что она почти не шелохнулась.

Осталось проверить, исправен ли микрофон.

— Ууу! — прогудел в один из них Рэк. — Здравствуйте, уважаемые зрители! Вы хорошо меня слышите?

— Да! — отозвались бурдаланы и горожане.

Я тот самый будалан, который подрался с самим Александром и так заполучил его пальто. Оно, как вы видите, и сейчас на мне! Теперь я не просто какой-нибудь бурдалан, а будалан в пальто Александра!

Подражая походке музыканта, бурдалан прошел несколько раз по сцене туда и обратно, прежде чем сойти с нее.

Вышло слишком вальяжно, но бурдаланы все равно приветствовали своего баловня звезд радостным «у-у-у!».

Зрители, собравшиеся задолго до представления, нетерпеливо ждали, когда закончатся, наконец, приготовления, и оно начнется.

Несколько раз они принимались аплодировать, все, даже неторопливые горожане, но любимые всеми пудели все равно появились на сцене в строго объявленное время.

Девочка и женщина в блестящих нарядах моментально наполнили, к восторгу бурдаланов, пространство над сценой мыльным пузырями, а когда они один за другим растаяли в воздухе, на сцену вышел собственной персоной Александр.

В руках он держал музыкальную консервную банку, в традициях бурдаланов разукрашенную разноцветными камнями.

Пианист ударил в нее несколько раз.

— Красивый инструмент, — похвалил он, но нашим пуделям больше понравилось играть на другом.

Горожане злорадно захихикали.

А пудели, виляя