— Черт возьми! — Он хлопнул себя ладонью по лбу и мучительно застонал. — Хватит меня отвлекать! Я не собираюсь тратить время на пустую болтовню. Давай собирайся и уезжай!

Он в самом деле полагал, что сумеет ее выпроводить.

— Я никуда не уеду, Даллас, даже если ты силком запихнешь меня вместе с вещами в мой джип. У меня здесь есть работа, и я должна ее сделать. Чем скорей ты от меня отвяжешься, тем скорей я все закончу и уеду.

— Какая работа?

— Я должна выяснить, что заставило Джона-Уоррена прятаться.

Она сглотнула, чувствуя, как гулко стучит ее сердце. Если он ее убьет, его наверняка арестуют, но ее-то уже не будет в живых.

— Поподробней, пожалуйста.

Иногда южная вежливость чертовски действует на нервы.

— Уоррен был несчастным человеком. Во всяком случае, когда я с ним познакомилась. И потом — всякий раз, когда ему приходилось уезжать из Деклайна.

Ох, не надо было говорить так много!

— Очень трогательно, — прокомментировал Даллас и бросил свою шляпу на резной комод, стоявший возле единственного большого окна в комнате. Скинув тяжелый плащ-дождевик, он уперся кулаками в бока и нагнул голову. — Не это ли говорят все женатые мужчины, когда хотят переспать с женщиной? «Мне так грустно, так одиноко! Жена меня не понимает».

— Чувствуется, ты знаешь это по личному опыту. Он поднял глаза.

— Я не женат. И никогда не был.

— Знаю. Уже проверила.

— Черт, а ты смелая женщина! Неужели ты совсем меня не боишься?

— Еще как боюсь.

Он почувствовал себя уязвленным.

— Я в жизни не обидел ни одной женщины.

Теперь была задета его мужская честь. Рей вздохнула.

— Ты грубо со мной обращался.

— Я… — Он надул щеки и скинул с плеч пиджак, который отправился вслед за шляпой. — Может, я был слишком напорист — ты меня к этому вынудила. Но я извинился за это в Деклайне.

— А потом поставил мне синяк на локте.

— Поставил синяк на локте?

Собака поскребла в дверь, и Даллас отвлекся, дав Рей несколько секунд на размышление.

— Сидеть, Волк! — командовал он. — Лежать, Волк! Смирно, Волк!

— Что ты будешь делать, если я откажусь уехать из Глори?

— А? — Он обернулся и подошел к Рей. — Что я буду делать? Я тебе уже сказал, что буду делать.

— А я сказала тебе, что не уеду. Так почему же ты не исполняешь свою угрозу?

— Я человек миролюбивый.

— Вздор!

— Может, все-таки сделаешь, как я прошу? Пожалуйста! Так будет легче для нас обоих.

Откуда такая отчаянная настойчивость? Рей начала подозревать, что знает причину. По крайней мере одну из причин.

— У тебя неприятности, да?

Его отрывистый смешок не ввёл ее в заблуждение.

— У тебя неприятности, и ты пытаешься из них выбраться. Ты думаешь, что у меня есть нечто, принадлежащее тебе, и готов пойти на все, лишь бы это заполучить.

Его серые глаза утратили всякое выражение.

— Как ты нашел меня здесь?

Он сделал еще один шаг вперед и оказался так близко, что она мысленно поежилась.

— Ты родилась в Джорджии.

— В Теннесси. — Вообще-то она не была в этом уверена.

— Не важно. Ты долго жила в Джорджии и должна знать, что такое маленькие городки. Если ты утром являешься в такое местечко, как Глори, то к полудню уже весь городок знает, какого цвета у тебя глаза.

Он прав.

— Ты преувеличиваешь. Наверное, все-таки к вечеру, — пошутила она, решив разрядить обстановку, но это не помогло.

— Ты рылась в бумагах Люси.

— Я не знала, что это ее бумаги.

— Не надо со мной пререкаться. Ты должна прекратить поиски, слышишь?

— Слышу. Но не прекращу.

— О Господи! Ну и крепкий же ты орешек!

— А ты как думал?

Даже не передвинув ноги, он угрожающе навис над ней. Рей осталась стоять на месте и, подняв голову, встретилась с его взглядом.

— Джон был хорошим человеком. Я бы не вышла за него замуж, если бы он был плохим.

— Уоррен уже был женат. Женившись на тебе, он стал двоеженцем, забыла?

— Если бы я и сумела забыть, ты не преминул бы мне напомнить. — Она не хотела показывать, как больно ранит ее это обстоятельство. — Он был хорошим человеком, который искал покоя. Что-то его к этому побуждало. Или кто-то. Я собираюсь это выяснить.

Даллас немного приподнял ее подбородок. Она еще раз судорожно сглотнула.

— Уоррена больше нет, — сказал он. — Отдай мне то, что мне принадлежит, и живи себе преспокойно.

— У меня нет ничего, что принадлежит тебе. Но я хочу расследовать обстоятельства его смерти, — она взглянула на портативный компьютер, стоявший на обеденном столе, который служил ей письменным, — и буду заниматься этим столько, сколько потребуется. Я могу описать то, что здесь творится. У меня уже набралось достаточно материала.

Даллас скривился и посмотрел на ее губы, ощутив легкое волнение плоти.

— Ты и твоя семья привыкли заправлять в этих краях. Тебе кажется невероятным, что кто-то осмелился встать у тебя на пути.

Он не отрывал глаз от ее губ. Она слышала, как изменилось его дыхание. Говорят, угрозы вызывают в некоторых мужчинах сексуальное желание…

Рей дернула головой, пытаясь высвободить подбородок. Он мельком взглянул в глаза девушки, потом медленно опустил руку на основание ее шеи и стал легко водить большим пальцем по ключице.

— Ты хочешь, чтобы я уехала, потому что боишься, что я расскажу про Джона-Уоррена и тогда все узнают, что муж твоей сестры вел двойную жизнь.

— Проклятие, — тихо проговорил он. — Чего ты хочешь? Рей попыталась отойти, но он впился растопыренными пальцами ей в плечо и слегка встряхнул, напоминая о своем силовом превосходстве.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно нас помучила? — резко спросил он.

— Я никогда не причиняю вреда тому, кто не причиняет вреда мне, — сказала она. — Я и знать тебя не знала до тех пор, пока ты не заявился в Деклайн и не начал портить мою жизнь… И жизнь моей маленькой дочки. Ты делаешь все, чтобы защитить сестру. Ты не хочешь, чтобы она узнала об изменах мужа.

Его ухмылка привела ее в замешательство.

— Конечно, это достойно восхищения. Родные люди должны заботиться друг о друге. Но я не могу пожертвовать будущим Джинни ради твоей сестры.

Ухмылка перешла в короткий смешок.