— Гости отеля наверняка будут заказывать. Сегодня они были представлены здесь уже в количестве трех столиков.

Он ухмыльнулся.

— Рекорд!

— Слух о ваших деликатесах быстро разлетится по отелю.

— В котором двадцать гостей? Это для «Горного козла» не выручка.

— Для «Гамандера» тоже.

— А ему и не надо выручки.

За стойкой портье сидел Игорь. Он был в темном костюме и в галстуке.

— Стремительный взлет по служебной лестнице? — сказала Соня.

Он развел руками.

— Что же я, по-твоему, должен был отказаться?

Соня направилась к лестнице.

— Теперь ты хотя бы можешь спокойно спать! — крикнул он ей вслед приглушенным голосом.

— Посмотрим, — пробормотала она.

В Багдаде террорист-смертник взорвал сорок молодых полицейских. Циклон «Макс» по-прежнему висел над Адриатикой и портил северным соседям начало летнего сезона. Ни один из сотен сигналов от населения, поступивших в правоохранительные органы в связи с поисками маньяка-живодера, не дал положительных результатов.

В четыре часа утра ее разбудил звук, похожий на льдисто-синеватую стеклянную палочку. На комоде светился дисплей ее мобильного телефона. Она со стоном поднялась и включила свет.

привет из «Меккомакса»

я сплю

ну извини спи дальше

я уже проснулась что у тебя?

его звали Пабло?

кого?

ну того с лсд

да а что?

может мне тоже попробовать?

что?

и то и другое

нет

что именно?

ни то ни другое иди спать

Соня снова легла в постель и закрыла глаза. Ей вспомнился Казутт. Ну что ж, теперь он, по крайней мере, сможет спать с чистой совестью. Она попыталась представить его себе спящим, без застывшей улыбки. Но у нее ничего не получалось.

Может, эти странные диверсии были направлены против него? Во всяком случае, он потерял из-за них работу. Но зачем кому-то понадобился такой сложный сценарий, чтобы отравить старику последние годы перед пенсией?

Может, у кого-нибудь из деревни с ним какие-нибудь старые счеты? Он ведь родом из этих мест. Где-то вдалеке церковный колокол угрожающе пробил первую четверть пятого часа. Соня встала и пошла в ванную. Тусклый свет уличных фонарей слабо озарял накрытую покрывалом клетку Паваротти. Соня открыла кран в раковине, дождалась, когда пойдет ледяная вода, и, наполнив стакан, выпила. У воды был вкус холодной воды. Ни формы, ни цвета, ни звука.

Она опять легла в постель.

А если все это сделал он сам? Звонок из конторы он мог выдумать. Чтобы налить в кадку с фикусом кислоты, у него была целая ночь. Чтобы набросать светящихся палочек в бассейн — тоже.

Но какие у него могли быть на это причины? Никаких. Может, у него просто с головой не все в порядке. Во всяком случае, его застывшая улыбка — это гримаса сумасшедшего.

Много лет назад, на курсах ки-гонг[19]в Бад-Вальдбахе, она училась уподоблять свои мысли плывущим мимо облакам. Но Казутт, этот ухмыляющийся псих, намертво повис над ней тяжелой свинцовой тучей.

Колокол пробил половину.

Прохладное утро. Перед почтовым отделением шофер выгружал из машины мешок с почтой. Соня, пробегая мимо, кивнула ему. Она была в спортивном костюме и в кроссовках. Новая попытка отвлечь дух плотью.

Фрау Бруин стояла перед своим магазином, скрестив на груди руки. На рекламном щите была надпись: «Акция: герань по сниженным ценам!» Соня на бегу помахала ей рукой.

Через двадцать метров она повернула в боковую улочку. Здесь начиналась дорожка, которая описывала вокруг деревни широкую дугу. Сначала она круто уходила в гору, но потом, резко сменив нрав, добродушно петляла мимо крестьянских усадеб и пансионов и вновь спускалась к главной улице.

На подъеме Соня, запыхавшись, перешла на шаг и последние метров двадцать протопала пешком. Наверху она остановилась перевести дух.

Впереди, перед одним из крестьянских домов, стоял джип с цистерной. Водителя видно не было. Но Соня повернула назад. Убедившись, что она уже вне пределов видимости, она снова побежала.

У церкви она опять перешла на шаг. Положив ладони на бедра, она смотрела на дорогу и потому не сразу заметила женщину, преградившую ей путь.

— Извините, пожалуйста! Можно у вас кое-что спросить?

Это была женщина, которая приводила сына к фрау Феликс.

— Конечно… — тяжело дыша, ответила Соня.

— Вы ведь тоже специалист по лечебной гимнастике?

Соня кивнула, стараясь поскорее восстановить дыхание.

— У меня больной ребенок… Кристоф.

— Я знаю.

— Мы уже почти год лечим его с помощью войта-терапии. Три раза в неделю у фрау Феликс и два раза в день дома, сами. Но это не помогает. И он все сильнее плачет во время процедур. — Ее глаза набухли слезами. — Фрау Феликс говорит, что войта-терапия — единственное средство, которое может помочь. Это правда?

Соня ответила не сразу.

— Есть еще бобат-терапия.

— А что это за терапия?

— Она мягче.

— А вы умеете ее применять?

— К сожалению, нет.

Женщина посмотрела на нее с таким отчаянием, что Соня поспешила прибавить:

— Но в Энгадине наверняка кто-нибудь этим занимается.

Женщина протянула ей руку.

— Спасибо вам. Меня зовут Ладина.

— Соня.

Она проводила женщину взглядом. Ей было лет тридцать пять, не больше, но издали она выглядела почти старухой.

«Гамандер» стоял, словно кинодекорация, под софитами раннего утреннего солнца на фоне зловеще черного неба. Когда Соня вошла в свою комнату, перед полуоткрытой фрамугой трепетала вздувшаяся парусом занавеска и откуда-то издалека доносились ленивые раскаты грома. Она закрыла окно и пошла под душ.

Когда она вышла из ванной, в комнате было уже так темно, что ей пришлось включить свет. За окном поблескивали толстые стеклярусные нити дождя.

В бассейне тоже горел свет. Ветер хлестал дождем в стеклянную стену. Снаружи было так темно, что Соня видела свое отражение. Она стояла на краю термального бассейна, маленькая и одинокая, словно на берегу глубокой реки.

В спортивном бассейне Барбара Петерс невозмутимо наматывала свои утренние километры. Соня спустилась вниз, в лечебницу.