— Мало того, что из-за этой… прикрыли всё веселье, так теперь ещё и спать невозможно! Хейли, неси воды — обольём её!

— Вивьен Ланмо! Отработка! Вивьен Ланмо! Отработка! Вивьен Ланмо!

Вивьен вскочила с кровати — всё тело ломило, от лихорадки зуб на зуб не попадал. От криков разламывалась голова. Она быстро оделась и побежала вниз. Думать о том, почему ей так плохо было некогда — череп вопил, как ошпаренный, из-за чего недовольно ворчал весь корпус.

— Я здесь, — выдохнула девушка, погладив неугомонную черепушку. — Пожалуйста, не кричи…

— Хорошо, добрая девочка, не буду, — пропел артефакт, сверкнув вспыхнувшими глазницами. — Но напоминаю — у тебя отработка на кладбище. Начало через пятнадцать минут. Советую поторопиться, не то достанется от старухи!

— Старухи?

— На кладбище отработками заведует вредная такая старуха… Все её страшно бояться. Это всё, что я знаю, добрая девочка. Беги! Я бы открыл тебе портал, но их количество за неделю исчерпано — к Хризи вечно шастает влюблённый ректор.

— Так у них роман? — шёпотом спросила Вивьен.

— Да, добрая девочка, — оживился череп, который, по всей видимости, страстно любил сплетни. — Я склонен считать, что у этих двоих действительно искреннее чувство. Мне можно доверять — я очень древний и ценный артефакт — я череп самого Ктукка! Видишь эти углубления на висках?

Вивьен присмотрелась. Действительно, углубления там были — в одном из них по краю даже был какой-то отросток… Значит, там были рога?

— А кто такой Ктукк? — спросила Вивьен, которой вовсе не хотелось идти ночью к кладбищам.

Там холодно. Там какая-то вредная, страшная старуха…

— У тебя доброе сердце, девочка, но серьёзные пробелы в образовании… Смерть всемогущая, какое невежество! А ведь я тебе искренне симпатизировал… Ладно. Отработаешь и дуй-ка ты, добрая девочка, в библиотеку, иначе я тебе здесь испорчу жизнь.

Вивьен вздохнула и отправилась к кладбищам. Пока шла, кутаясь в тоненькую мантию (надо было, наверное, переодеться, но кто знает, в чём там у них полагается на кладбищах отрабатывать?). Пока шла, размышляла о том, как эти отработки назначаются. Откуда череп Ктукка узнал, что она у неё именно сегодня? Может, это зависит от лунного цикла? И кто такой этот Ктукк?

Луна и правда этой ночью была во всей красе — огромная, яркая, сияла она над кладбищами Академии, освещая путь задумавшейся адептке…

Вивьен дошла до кладбищ и поняла, что у неё серьёзная проблема — она не знает, куда идти! Где сидит эта вредная старуха? Отработки — на кладбищах. Это всё, что она знает. Череп сказал, когда, и отправил на кладбища — а ничего, что их вокруг Академии — что духов умерших в день их памяти? К то му же она, наверное, заболела. Голова кружится, ноги не держат… Интересно, как так получилось? Ну, не во сне же она простудилась, летая на драконе? У них с Арвелем был тёплый шарф…

— Ай! Маки, ты что?! — пока она мечтала, думая о том, куда же свернуть на очередном перекрёстке бесконечных дорожек, вьющихся между оградками, макарб обернулся костями и оцарапал шею, спрыгнув на землю.

Крысиный скелет стал метаться из стороны в сторону. Втивьен сначала не поняла, в чём дело, но тут из-за надгробий выскочили два огромных кота — один чёрный, как ночь, другой белый, как свет луны над головой!

— Мяу! Мяууу!

Оба зверя рванули за макабром, Вивьен же, испугавшись за друга (ну и что, что Маки мёртв ни одно тысячелетие — он — крыса, а они — коты!) бросилась за ними.

Пока бежала — забыла о том, что ей плохо. Азарт погони вернул силы — Вивьен прыгала через оградки, оставляя на искусно выкованных узорах клочки мантии. Она не чувствовала ног, когда наконец все четверо — девушка, коты и крыса, влетели в маленький домик — видимо, жилище сторожа, или…или…

— Ну, здравствуй, девочка.

- Анук?!

…

Вивьен пила густой, ароматный отвар маленькими глотками. Что туда набросала Анук, в это варево, она не знала, но какой чудесный запах стоял в крошечной сторожке! Он возвращал силы, дарил покой, и одновременно хотелось петь, улыбаться, хотелось вскочить и обнять маленькую, сухонькую Анук, но Вивьен стеснялась.

Сторожка Анук стояла не у входа и даже не на окраине кладбища, как это обычно бывает — она стояла в самом центре.

— Округ Чёрного замка четыре погоста — по сторонам света, — пояснила Анук, подкладывая девушке земляничного варенья к горячим, пышным лепёшкам. — В самом центре каждого у меня по сторожке.

— Зачем так много? И как во всех четырёх жить? — удивилась девушка.

Белый кот сидит у Вивьен на коленях — мурчит, синим глазом на крысу посматривает — Маки спит в капюшоне, не обращая на зверя никакого внимания. Чёрный кот сидит у адептки под стулом — мурчит. Вивьен и сама мурчит — так ей вкусно, так хорошо у Анук! Жаль нельзя ей здесь остаться. Правда — ей уж точно жаловаться не стоит, ей повезло невероятно — маленькая, отдельная комнатка под самой крышей. Повезло так повезло — спасибо черепу Ктукка и Хризи. Спросить у Анук, кто такой Ктукк? Но был ещё один вопрос, который хотелось задать…

— Как их зовут? — Вивьен погладила огромного, белоснежного кота за ухом — сторожка от мурчания заходила ходуном.

— Свет и Тьма, — Анук улыбнулась. — Как видишь дочка, я особо над этим не мучилась. Они и есть Свет и Тьма — как ты их не назови. Хорошие ребята. Не проказят. Не ссорятся. Кладбища вон со мной стерегут. Свет у тебя на коленях — Тьма под стулом, на котором сидишь. Запомни, Вивьен — в каждом маге есть светлая и тёмная сторона. Светлую всегда напоказ выставляют, тёмную прячут. Маг и сам боится своей тёмной стороны — чем больше боится, тем меньше контролирует. А того допускать нельзя! Её принять надо, тёмную свою сторону. Принять и держать в узде.

Вивьен сидела и слушала. Слушала мудрые слова Анук, слушала, как мурчат коты. Как пахнут под полом засушенные травы, булькает на спиртовке отвар, не дышит мёртвый не одно тысячелетие Маки, уютно свернувшись в капюшоне. Она слушала всё это и чувствовала внутри себя всё — Жизнь и Смерть, Свет и Тьму, но главное — она чувствовала Любовь. К Жизни, Свету, к Смерти и Тьме. И всё это она любила, осознавала и принимала внутри себя. Всё в равной степени, одинаково сильно, и такое было ощущение, что она вовсе не сидит на стуле в сторожке Анук — а висит в чёрном звёздном небе — где-то в самом центре мироздания, а вокруг неё летают драконы и плавают киты…

— Правильно, Вивьен, — улыбнулась Анук. — Всё правильно. На вот. Возьми ещё, девочка.

Вивьен удивлялась — сколько же в неё может влезть? Сколько порций лепёшек с вареньем она уже умяла, сколько кружек выпила? Едва прибежала к Анук за Светом и Тьмой — почувствовала, как хочет есть. От дрожи в коленях, головокружения и лихорадки не осталось и следа! Отвар Анук её просто воскресил.

— Я лопну, — пожаловалась она Анук. — Но остановиться не могу. Такое варенье вкусное!