– Я понимаю, Эрих, – сказал в ответ Манштейн. – Вы знаете мою позицию. Я считаю, что Харьков не надо удерживать. Пусть русские возьмут этот город, пусть возьмут еще десяток городов, пусть у них закружится от успехов голова. А уже тогда придет черед ваших прославленных дивизий. Но у фюрера другая точка зрения. И вы знаете, как трудно его переубедить. И потом, я тоже думаю, что на данном этапе нам нужно обозначить наше желание удержать Харьков. Так что вам надо выступить уже сегодня. Что касается того, что еще не вся ваша группа развернута, это не беда. Выступайте одной дивизией, а две остальных пусть пока проходят стадию укомплектования и слаживания. В общем, жду вашего следующего звонка уже из Харькова!

И в трубке воцарилось молчание – разговор был окончен. Шубин быстро смотал наушники, спрятал их в карман. Ему нужно было спешить назад, в штаб, – срок его увольнительной истекал. Сейчас ему поручат тянуть связь в другие немецкие штабы. Но как бы устроить так, чтобы он мог улучить время и нанести визит в сарай, к рации? Новости, которые он сейчас услышал, были необычайно важными, их требовалось срочно передать генералу Попову. И он решил, что постарается успеть установить связь с этими двумя немецкими штабами побыстрее, а потом сразу, не заходя на место своей службы, отправиться к рации.

И в целом ему удалось выполнить этот план. И даже перевыполнить. Дело в том, что тянуть связь пришлось только по одному новому адресу, на восточную окраину Запорожья. Там расположился штаб гитлеровской дивизии «Мертвая голова». Сама дивизия еще не прибыла в город, пока прикатил только ее штаб. А штаб третьей дивизии СС, «Рейх», как оказалось, расположился там же, куда Шубин протянул связь только вчера, на улице Щорса, на месте штаба дивизии «Адольф Гитлер». Генерал Хауссер выехал из своей штаб-квартиры, толком не успев в ней освоиться. Таким образом, времени на прокладку новой линии связи Шубину потребовалось совсем немного. И уже к четырем часам дня он освободился и мог бежать к рации. Чтобы его не искали по месту службы, он прямо с улицы Щорса позвонил капитану Ленцу и сказал, что связь он наладил, но командир дивизии «Рейх» попросил его переставить телефонные аппараты – так, как ему будет удобно. Поэтому он, ефрейтор Руэ, немного задержится.

– Конечно, Карл, конечно! – услышал Шубин в трубке голос начальника службы связи. – Можете не спешить. Вы и так много сегодня сделали.

Этого Шубин и добивался. Никакие телефонные аппараты ему переставлять не требовалось. Он быстро собрал свою сумку с инструментами и поспешил на окраину, к сараю, в котором прятал «Мерседес» группенфюрера Занделя.

Как разведчик ни спешил, а ночная тьма надвигалась быстрее. Когда Шубин подошел ко двору, в котором стоял сарай, было уже темно. Однако Шубин успел разглядеть приоткрытую дверь дома – оттуда выглядывал хозяин, жадный до немецких денег дед. Увидев постояльца, дед захлопнул дверь. Шубину такое поведение хозяина не понравилось, но ему было некогда выяснять, почему дед проявляет такое любопытство. Он спешно подошел к сараю, достал ключ от замка…

И остановился как вкопанный. Замка на двери сарая не было, дверь стояла приоткрытая. Шубин вбежал в сарай и увидел, что крышка люка, закрывавшего погреб, вся была разбита, разломана. Можно сказать, что от нее ничего не осталось. Вокруг на земле валялись обломки. Это могло означать только одно: пленный разбил крышку и сбежал. Как он смог это сделать, чем разбил прочную деревянную крышку – все это можно было установить позже. Сейчас же требовалось решить, что делать: сесть в машину и срочно уехать, взять в машине вещмешок с рацией и уйти пешком или попробовать догнать беглеца и уничтожить его? И решение надо было принять быстро, за считаные мгновения.

«Вряд ли он сбежал давно, – мелькнула мысль в голове разведчика. – Ему требовалось время, чтобы сломать крышку. И потом – поведение хозяина. Скорее всего, он вышел из дома, привлеченный шумом, когда пленный ломал дверь сарая. И он видел, как тот сбежал. Стало быть, это произошло совсем недавно. Фашист не мог далеко уйти!»

Шубин бросил ставшую ненужной сумку с инструментами, достал из-за пазухи пистолет и выскочил из сарая, а затем и со двора. Ему не надо было гадать, в какую сторону мог побежать Карл Руэ, – конечно, налево, к центру города. Глеб даже мог бы его встретить, если бы шел от штаба, но он шел к сараю с другой окраины, шел другой дорогой.

Разведчик кинулся в погоню. Он миновал один перекресток, второй… Пока что ему попадались одни только местные жители, ни одного немца он не встретил. Неужели поздно, неужели он опоздал? Если беглец успеет пройти еще два квартала, он выйдет на бывшую улицу Ленина, переименованную в улицу Гинденбурга. Это почти что центр города, там наверняка можно встретить немцев. Скорее, скорее!

Шубин бежал как на стометровке. И вот впереди он заметил фигуру, одетую в знакомую телогрейку. Да, это был он, сбежавший пленный Карл Руэ. Он уже почти достиг перекрестка с улицей Гинденбурга. Там уже зажглись фонари, и в свете этих фонарей Глеб увидел, как фигура в потрепанной телогрейке выскочила на перекресток. Человек оглянулся налево, направо и увидел, что к нему приближается немецкий патруль: двое солдат с винтовками за спиной. Беглец кинулся к ним и начал что-то горячо говорить.

Шубин мог легко догадаться, о чем говорит солдатам человек, которого он неосмотрительно оставил в живых. А догадавшись, он, наверно, должен был развернуться и, пока не поздно, бежать назад, к машине, чтобы успеть уехать из Запорожья.

Однако разведчик принял иное решение. Он продолжал бежать к перекрестку, к стоявшим там трем фигурам. Пока их было только три, он мог еще надеяться одержать победу в этой схватке. Вот ему осталось пробежать двадцать метров… Десять… В этот момент ефрейтор Руэ внезапно обернулся – то ли услышал топот ног бегущего, то ли что-то почувствовал. Их глаза встретились. Шубин вскинул верный «ТТ» и выстрелил.

Первая пуля попала ефрейтору в плечо, его отбросило назад. Патрульные уже сорвали винтовки с плеч, они готовы были вступить в бой. Теперь следовало стрелять в них. И Шубин стал стрелять – раз, и второй, и третий. Первая пуля ушла мимо, вторая попала в шею одному из патрульных, и тот свалился замертво, третья попала в руку второму солдату. Тот успел кое-как поднять винтовку одной рукой и выстрелить в Шубина. Выстрел оказался довольно метким: пуля чиркнула по голове разведчика, сбила с