— Я как раз собирался это сделать, — отрезал Азах. — Что ж, я, по-твоему, не сумею поджарить хлеб?

— Может, и сумеешь, но рисковать, чтобы узнать, так ли это, я не собираюсь. Отдашь мне мою порцию неприкосновенной. Я сам пожарю.

— Какую — твою? Ты ж только что отдал ее Иламу! Тиларм, на твою долю поджарить?

Но Тиларм был настолько погружен в свои мысли, что не слышал разговора. Он осторожно снял с огня дымящийся котелок и направился к Сульгу.

— Пусть отвар немного остынет и настоится, — сказал он, пристраивая котелок между корней дерева.

Сульг уловил запах перебродивших ягод и прелой листвы и поморщился.

— Буду смачивать в этом настое повязки. Рана не очень глубокая, но... — Тиларм задумался, потом принес свою сумку, уселся рядом и принялся выгружать все, чем обычно снабжал его в дорогу монах-врачеватель: деревянные коробочки с пахучими мазями да сухие травы в маленьких холщовых мешочках.

Сульг, наблюдая за ним, с усмешкой покачал головой.

— Что, утащил из монастыря все аптечные запасы? — поинтересовался он.

— Видел бы ты их запасы! — отозвался Тиларм, аккуратно сняв с маленького сосуда запечатанную воском крышечку и понюхав содержимое. — Сарамиты умеют врачевать! — В голосе его слышалось восхищение, смешанное с легкой завистью. — Не зря за их снадобьями приезжают даже с побережья!

— Слышал, они продают запрещенные зелья? — небрежно поинтересовался Сульг. Он потянулся здоровой рукой за одним из пакетиков и поднес его к лицу. Повеяло сладковатым запахом увядания — так пахли поздние цветы Доршаты в холодный осенний день. Тиларм тут же ревниво отобрал пакет и спрятал в сумку.

— Зелья сарамиты готовят всякие. И запрещенные тоже. Понятное дело, уходят они по особой цене. Монахи и обычные-то снадобья продают не дешево... Что делать, ведь надо же им на что-то жить! — философски заключил он.

Сульг хмыкнул. Тиларм наконец отыскал то, что было нужно, убрал все остальное и потрогал котелок.

— Скоро остынет. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Только почему-то холодно...

— Иди к огню. Сейчас будем делать перевязку. До Сторожевой башни дотянешь, а уж там сарамиты быстро поставят тебя на ноги.

Костер потрескивал, выстреливая в темное небо яркими оранжевыми искрами. Илам притащил целый ворох сучьев и свалил рядом, чтобы хватило на всю ночь.

Сульг сидел у огня злой: рука немела, невыносимая боль простреливала ее от плеча до кончиков пальцев. При мысли о том, что завтра придется весь день трястись в седле, начинало подташнивать. Снадобья сарамитов — коричневая мазь, крепко пахнущая водорослями, которой Тиларм густо залепил рану, и тугая повязка, пропитанная отваром трав, — почти не принесли облегчения. О том, чтобы в ближайшее время работать в бою левой рукой, нечего было и думать.

Сульг уселся поудобнее и велел Кейси принести меч агрха, тот самый, которым его ранили: хотелось утвердиться в своих подозрениях. Кольчуга, тонкая и необыкновенно прочная, снятая в одном из набегов с мертвого гоблина, валялась рядом безнадежно испорченная. Защищенная заклятиями своего прежнего хозяина, она несколько раз спасала норлоку жизнь, ее почти невозможно было разрубить, однако агрху удалось это сделать довольно легко.

Неслышно появился из темноты Кейси, протянул меч в ножнах. Сульг взял их здоровой рукой, нахмурившись, внимательно рассматривая в пляшущем свете огня. Ножны были изготовлены из темного дерева и перехвачены двумя медными кольцами с насечками. Ниже колец он разглядел выжженное клеймо — две молнии, бьющие в вершину холма. Сульг задумался на мгновение, припоминая, потом тряхнул головой: знак мастера был ему совершенно незнаком. Он положил ножны на землю рядом с собой, вытащил клинок. Быстрые блики огня скользнули по длинному лезвию, сталь ожила. Определенно, этот меч был не так прост... Сульг несколько минут пристально разглядывал его, потом вытянул руку с зажатым в ней клинком, закрыл глаза и прислушался к внутренним ощущениям.

Сначала не было слышно ничего. Тупо ныла рука — боль понемногу утихала, однако при каждом неосторожном движении оживала и вгрызалась в тело. Он постарался не обращать внимания ни на боль, ни на едкий дым костра, ни на запахи крови, мокрой земли и горящих сучьев. Постепенно ушли посторонние звуки и наступила тишина. И тогда появилось еще что-то.

Живое существо — непонятное и опасное, словно змея, затаившаяся перед броском, — ощущалось совсем рядом. Норлок почувствовал меч: его силу, его могущество, его суть. Это было необычно и немного страшно.

Сульг открыл глаза и опустил клинок. Да, это был непростой меч. Как мог заполучить его агрх? Убив прежнего хозяина? Но такое оружие вряд ли позволит вот так запросто забрать себя чужому. Сульг вздохнул, разглядывая клинок — с восхищением и опаской, словно пытаясь разгадать, что у того на уме. Он провел пальцем по лезвию: сталь казалась теплой. Как ни велик был соблазн оставить меч себе, Сульг, поколебавшись, отказался от этой мысли: в чужих руках тот мог повести себя совершенно непредсказуемо. Бывало, такие клинки, насильно забранные у хозяев, дожидались первого боя и уничтожали того, кто осмелился взять их в руки. Сульг повернул меч, любуясь в свете костра блеском стали, отполированной так искусно, что видна была глубинная структура металла, и убрал его в ножны.

Ночь прошла ужасно. Ворочаясь на подстилке из еловых лап, Сульг старался устроиться таким образом, чтобы как можно меньше тревожить раненое плечо. Как назло, это оказалось почти невозможным: то в бок впивался острый сучок, то попадала под спину маленькая еловая шишка, и приходилось осторожно, затаив дыхание, менять положение, каждый раз опасаясь ненароком задеть рану. Под утро усталость взяла свое. Он закрыл глаза, заснул и тут же начал проваливаться в какую-то черную, бездонную яму. Вздрогнув, проснулся в этом падении, и боль проснулась вместе с ним и начала терзать, не утихая ни на миг: зачарованный меч мстил своему новому владельцу. В середине ночи Тиларм еще раз поменял повязку, смоченную лечебным отваром, боль ненадолго отступила, и Сульг предпринял еще одну попытку заснуть, такую же безуспешную, как и остальные.

Под утро он не выдержал и поднялся. Неподалеку, с головой закутавшись в плащ, спал Азах, безмятежно похрапывал Илам, пристроив под голову мешок. Тирк, всегда спавший чутко, как кошка, услышав шорох, приподнял голову — Сульг с досадой махнул ему рукой. Возле костра Кейси вполголоса переговаривался с Тилармом, чутко прислушиваясь к звукам леса. Тот, увидев Сульга, тут же объявил, что самое время сделать еще одну перевязку. Кейси сочувственно поморщился и, собрав фляжки и насвистывая, отправился к ручью за водой.

Тиларм бережно вынул из сумки полоски желтоватой ткани, скатанной в тугие рулоны. Сульг, сидя на поваленном стволе сухого дерева и чуть прищурившись, наблюдал за его действиями.

— Снимай рубаху, — скомандовал Тиларм. — Садись ближе к огню. Теплая вода еще осталась.