Повернувшись на каблучках, она ушла. Я сел на кресло вприхожей и обмяк. Неожиданно перед глазами возник Виктор, его несчастное,испуганное лицо, побелевшие пальцы. Конечно, он убийца, расчетливый, хитрый,задумавший завладеть богатством Валерии. Он тщательно спланировал преступлениеи чувствовал себя в безопасности. Кто же мог ожидать, что фотография, накоторой Виктора запечатлели совершенно случайно, поможет восстановитьсправедливость. Я стал орудием возмездия, но отчего у меня нет сейчас никакойрадости? Почему в душе поселились тревога и уныние?

– Вот, – закричала маменька, выруливая в переднюю, – смотри!

Я уставился на длинные, тонкие, похожие на лапшу ленточкикрасновато-рыжеватого цвета.

– Ты хотела это?

– Да!

– Николетта, это называется мочало. Им торгуют в банях. Да ито сомневаюсь, что сейчас можно где-либо отыскать сей раритет.

– Мочалки продаются повсюду, – топнула ножкой маменька.

– Мочало!

– Без разницы.

– Вовсе нет. Мочалка…

– Вава! – прошипела Николетта. – Человек, купивший вместомочалки губку, не имеет права делать мне замечания. Ясно? Немедленно вернимешок в магазин и принеси необходимое. В банях, говоришь, торгуют? Вот ипоезжай в Сандуны.

– Но зачем тебе мочало?

– Нужно!

Приведя последний аргумент, маменька, гордо задрав голову,удалилась. Я задумался, что теперь предпринять.

– Слышь, Ваняша, – сказала Тася, выходя в прихожую, – совсемона сбрендила. Знаешь, за каким фигом ей эта дрянь нужна? Спать на ней собралась,чтобы тяготение не чувствовалось, а еще я фольгу сегодня весь вечер под еекроватью расстилала.

Я потряс головой. Спать на мочале? Фольга на паркете? Может,позвонить Грише? Он, конечно, бабник, фанфарон и болтун, но отличный психиатр.

– Ну что, Ваня, – появилась в передней Вера, – повезло тебе?Сбылся мой прогноз?

– Ты еще здесь? – заорала Николетта. – Нет, подумать только…

В голове у меня быстро застучали молоточки. Руки схватилимешок с губками, ноги сами понесли меня к машине. Похоже, Николетте совсемплохо. Прямо из автомобиля позвоню Гришке.

Приятель неожиданно серьезно откликнулся на ситуацию:

– Приехать могу лишь к одиннадцати вечера, ты ее не зли,потому что будет только хуже. Сгоняй в баню и купи мочалок.

– Еще не факт, что ими в Сандунах торгуют.

– Езжай в Краснопресненские, – посоветовал Гриша, – я хожутуда регулярно, и всегда у банщиков мочало есть.

Я поблагодарил приятеля и покатил в супермаркет. Теперьсобытия начали разворачиваться в обратном порядке. Сначала я вытащил мешок итут же налетел на сержанта Федорчука.

– Чегой-то назад прете? – поинтересовался он.

– Губки, – мрачно ответил я.

– Невкусные оказались?

– Наоборот, – буркнул я, – истинный деликатес, боюсь, всеразом проглочу и растолстею.

Федорчук покачал головой, а я поспешил в магазин. Кассирша,услыхав мою просьбу, наотрез отказалась выполнить ее, пришлось вызвать РаисуСергеевну и напомнить ей о правилах торговли.

– Издеваетесь, да? – воскликнула директриса. – Сначалаберете, мы их час пробиваем, а теперь назад приволокли!

Около четверти часа мы горячо спорили, и я взял верх.

– Прими у него товар, – ледяным тоном велела Раиса Сергеевнакассирше, – да погляди, чтобы не испорченный оказался. Знаем мы таких! За нимиглаз да глаз нужен.

Я перевел дух, облокотился было о стену и вздрогнул: чья-торобкая рука подергала меня за куртку.

– Говорите, губки от всего помогают?

Я застонал. Ну какого черта я пошутил с сержантомФедорчуком? Похоже, у юноши нет и намека на чувство юмора.

– От разных болячек, да? – приставал сержант.

– Здесь разорвано! – заявила кассирша.

– Где?

– Тут.

– Значит, так было.

– Не возьму в нарушенной упаковке, – уперлась девица.

– Любую болезнь вылечат? – зудел Федорчук.

– Да, – я отмахнулся от него и стал осматривать губку.

– Не приму, – вредничала кассирша.

– А импотенцию исправит? – слегка покраснев, продолжалсержант.

Я вцепился в резиновую ленту, на которую следует выкладыватьпродукты. Ну как избавиться от Федорчука?!

– Импотенция, геморрой, СПИД, атипичная пневмония – всепроходит, – выпалил я, – бога ради, сейчас я не могу разговаривать.

Федорчук покашлял и исчез за стеллажами. Я продолжалпрепираться с кассиршей. Вторая девочка, бойко пробивавшая тем временем чеки остальнымпокупателям, постоянно хихикала. Снова появилась Раиса Сергеевна, в воздухестали мелькать молнии.

К консенсусу мы пришли не в один момент, но в конце концов,подписав кучу бумажек, я получил назад свои деньги и, стараясь унятьсердцебиение, двинулся на выход.

– Мама родная! – взвизгнула кассирша.

Я в панике обернулся. Ну а теперь в чем дело? Предстоитновый раунд переговоров? Но возглас девушки относился не ко мне. Вскочив наноги, она тыкала пальцем в сторону столика, где обычно упаковывают в пакетыкупленные продукты.

Там стоял сержант Федорчук. Перед ним на серой столешницемаячила баночка майонеза и бутылка кетчупа. В левой руке дурачок держал губку,намазанную красно-белой субстанцией. Скривившись, он разинул рот, откусил кусоки начал мерно шевелить челюстями. Я не знал, как поступить. Сказать ему, чтонеудачно пошутил? Или попросту уйти прочь?

– Господи, – прошептала Раиса Сергеевна, – вам вкусно?

Сержант сделал судорожно-глотательное движение.

– Нет, – пожаловался он, – это ваще-то не пиво! Прямо назадлезет.

– Так зачем едите? – прошелестела кассирша.

– Для здоровья, – с набитым ртом пробубнил сержант. –Говорят, от всего помогает.

Поняв, что больше никогда не посмею переступить порог этогосупермаркета, я вышел на улицу и порулил в Краснопресненские бани.