с беглецом и не могу знать, какие мотивы им руководили. Но в любом случае он не станет долго скрываться и приползёт ко мне на коленях. Уже скоро настанет время продлевать его просвещение. Без этого он не сможет дальше пользоваться дарованной силой и умрёт в страшных мучениях, пожираемый собственным даром.

Слуги содрогнулись от слов повелителя. Все они прекрасно знакомы с этим чувством. Господин даёт каждому прочувствовать на своей шкуре, что значит, остаться без его милости. Вовремя не пройти просвещение. Дураков, испытывать это повторно нет.

— Что нам дальше делать? Попытаться заразить кого-нибудь ещё из окружения князя?

— Пока не стоит. Необходимо дать улечься шумихе, что поднялась в столице. Да и сам князь сейчас будет слишком насторожен. Для вас будет другое задание. Пока можете быть свободны. Позже с вами свяжутся.

Когда за слугами закрылась дверь, повелитель достал телефон и набрал номер, который он не использовал ещё ни разу за всё время, как был назначен в Российскую империю. Это означало, что он сам не в состоянии справиться, с возникшей проблемой. Что ему нужна помощь иерархов.

Но и плевать. Пускай они считают его слабаком. Появление, потенциального двуединого, гораздо важнее. Они обязаны обратить его в свою веру. С появлением среди них столь сильного мага свет сможет затопить собой всю землю.

— Отец, мне нужна помощь совета иерархов. В Российской империи появился двуединый.

Глава 12

— Ты, как цел? — спросил я у Николая, когда приложил его сочетанием из восьми рун четвёртого круга.

Сам не ожидал, что комбинация получится настолько убойной. Просто решил проверить одну из наработок восьмого главы рода Добрыниных.

Проверил, называется.

Теперь в тренировочном зале дыра в стене. Хорошо ещё, что Николай повесил на себя защиту. Да и я на всякий случай прикрыл его. Но всё равно эффект оказался гораздо круче, чем я мог предположить.

Странно, почему старый Добрыня всегда пренебрегал наследием, оставленным предками. Хотя нет, не странно. После смерти родителей ему было не до того. А когда проходил обучение, ему просто не давали эти знания. Да и слаб он ещё тогда был.

Вот и выходит, что мне теперь нужно будет всё это, не просто поднимать в воспоминаниях и тупо обновлять их, а создавать новые.

Но это не беда. Как уже говорил, для меня это не проблема. Проблема только в свободном времени. Вернее, в выделении свободного времени. В правильной организации всего, что происходит вокруг.

Сегодня позволил себе заняться учёбой, и результаты меня сразу же поразили. Знай я комбинации, что смог сегодня найти и не пришлось бы возиться с Мышкиным. Жаль, что всё не получится проверить. Громить дом и дальше совершенно не хотелось.

Помог сыну вылезти из-под завала, а потом повёл его в медблок. Раз так вышло, то воспользуюсь моментом. Нельзя больше откладывать разговор с Данилычем, пора с ним разобраться. Узнать причины, которые сподвигли медика на предательство. И сделать это я должен сам. А Николая сдам Алёне. Пускай уберёт синяки, что уже проявились у него на лице.

Правда, сперва пришлось уговаривать Николая. Он наотрез отказывался идти. Говорил, что синяки сами пройдут за неделю. А в том, что кто-то увидит его в таком состоянии, нет ничего страшного. Тот же Голицын, с которым скоро должна произойти встреча, точно ничего не скажет. А больше ни с кем важным он не собирается пересекаться.

Но я был крайне настойчив. Сказал, что не стану учить его новым комбинациям рун. Лишь вскользь упомянул, что в последней атаке использовал только руны четвёртого круга. Этот довод подействовал на сына лучше любых уговоров. Заявил, что после медблока отправимся в другой тренировочный зал.

Возражать не стал. Всё равно сегодня у него точно не получится скомбинировать руны в нужном порядке. Николай в этом плане сильно уступал мне. А про Ярослава и вовсе говорить нечего. Тот, мог повторить любую технику, увидев её всего один раз. И даже моей помощи почти не требовалось.

— Виктор Алексеевич, что произошло? Снова спину прихватило? Или в глазах темнеть начало? Давай я тебе сперва давление измерю, а затем и решу, что лучше дать. — сразу с порога начал заваливать меня вопросами Данилыч. — Это ты правильно сделал, что ко мне пошёл, а не к девчонке. Молодая она совсем, да и дар у неё слабый. Разве, что царапины мелкие лечить может. А я тебя быстро в строй верну.

— Да не нужно мне ничего Данилыч. Отлично я себя чувствую. Словно помолодел лет на тридцать. Как всю дрянь, которой меня Юлька травила, вывел, так сразу все болячки прошли.

— Значит, всё же понял причину? — с грустью в голосе спросил Данилыч.

Он был моим ровесником. И выглядел ничуть не лучше. Всё же был не одарённым. Да и физической активности почти никакой. Сидит себе целый день в медблоке. Только последнее время, Данилычу работы привалило. А так максимум кому спину прихватит, голова болеть начнёт и всё в этом роде. Редко кому нужна была действительно серьёзная медицинская помощь.

А если что-то не срочное мы могли и в одну из частных клиник обратится. Там и конфиденциальность была обеспечена и имелись узкоспециализированные врачи. Так что Данилыч у нас жил и не тужил, как говорится.

— Николай, зайди к Алёне, она тебя осмотрит и пусть уберёт все синяки с лица. А дальше сами решите, что ещё нужно. А я тут пока с Данилычем поговорю. Много чего нам обсудить нужно.

— Сядешь, Виктор Алексеевич? Или стоя тебе проще будет со мной разобраться?

— Сяду, конечно, только что с Николаем в тренировочном зале скакали. Даже отдышаться толком не успел. Вот скажи мне Данилыч, для чего ты умалчивал о том, что во мне яд начал накапливаться? Ведь сразу понял, когда это началось?

— Не сразу. Но достаточно быстро. Даже изучил этот яд. Выделить его оказалось не так сложно. Довольно интересная задумка. Давать человеку препарат, который в малых дозах безопасен. Только практически не выводится из организма. Накапливается в нём, до получения критической массы. Подобная смерть может растянуться на годы. А сделал я это, для тебя Виктор Алексеевич. Не мог я больше смотреть, как ты свой организм убиваешь. Как с каждым днём становишься всё слабее. Появляются болезни, которые не должны тебя даже стороной задеть. Да и то, что ты совсем перестал жизнь свою ценить, тоже сыграло свою роль. И сам я уже далеко не молод. Пусть Добрынины и платили мне больше, чем другим специалистам того же уровня, но этого недостаточно, чтобы оставить детям достойное наследство.