— Ну да, он нравится многим, — отвечаю уклончиво.

— Это новенькая наша, — Саша говорит на проходной охраннику, — сегодня оформим пропуск.

— Где вы таких красавиц берете, — улыбается мне мужчина, я вежливо выдаю ответную улыбку.

— Идем, мы вон в том здании сидим, — указывает она на ближайший из корпусов. Комплекс состоит из нескольких зданий. — Сначала вообще ютились в вагончиках, сделали там полевой офис, потому что так удобнее было: находиться на объекте. Потом вот переехали.

Она толкает дверь заднего входа, мы оказываемся на первом этаже. Коридор полностью отделан, но еще пахнет строительными материалами.

— Вот здесь туалет, — указывает Саша на дверь, проходя дальше, — здесь кухня.

В кухню дверь открыта, я улавливаю глазом два стола, чайник, кофемашину и микроволновку.

— Здесь сидят главные, заглянем? — и не дожидаясь ответа, стучит и открывает дверь. — Доброе утро. У нас пополнение из Москвы, как обещали. Бухгалтер Милана.

Я здороваюсь с двумя мужчинами. Первого видела несколько раз в офисе: этот тот самый приятель грека, что был оставлен у нас, и с которым, по слухам, Каневский делил женщину.

— Петр Евгенич, — улыбается ему Саша, переводит взгляд на второго мужчину. Этому лет шестьдесят, по виду еврей, невысокий, смуглый, характерный нос и глаза. — Геннадий Николаевич. Ну не будем мешать.

Мы проходим к следующей двери.

— Тимура, наверное, к ним посадят, — замечает Саша, — а вот наш кабинет.

Мы заходим в комнату, здесь четыре компьютерных стола: два на два стоят лицом друг к другу, на каждом ноутбук.

— Вот твое место, — указывает она на стол рядом со мной, напротив нее сидит Дима, напротив меня пусто. — Это запасной стол, для прораба или закупщика, короче, кто появится.

В целом, мне тут нравится. Атмосфера дружеская, но не расслабленная, все работают. Впрочем, сдача объекта — это всегда завал, как ни крути. Я быстро погружаюсь в процесс, даже не замечаю, как подходит время обеда. А после обеда также быстро пролетает время до вечера. И так до самой среды.

Саша каждую ночь уходит к своему парню, но в офисе флиртует с Тимуром. Правда, я замечаю это обычно урывками, издалека, стараясь не приближаться к Тимуру. Так действительно лучше, по крайней мере, спокойней. Они с Сашей прекрасно бы подошли друг другу: легки на подъем и не стремятся к серьезным отношениям. Во мне этого всего точно нет.

С Ромкой мы эти дни говорим мало, он занят на работе, а вечером сильно устает. Зато Гоша… То и дело ругается со свекровью. А она звонит мне, чтобы об этом всем поведать. Правда, у нее все как-то слишком односторонне, потому что она видит только его косяки, а своих не замечает.

— Не понимаю, в кого он такой, — сокрушается она в который раз, когда вечером в среду я выхожу с работы. — Упертый, прет, как танк, язвит постоянно, а смотрит так нахально… Милана, займись мальчиком. Иначе из него вырастет, не пойми кто. Ромка таким не был…

Я так устала слушать эти нравоучения, что иногда хочется сказать: так Ромка ему не отец. А вот его отец как раз такой, как вы описали, слово в слово… Странное сходство не только внешне, но и внутренне. Разве так бывает?

— Я поговорю с Гошей, — вздыхаю в который раз, переходя мост. — Вы извините, мне идти надо.

Быстро прощаюсь и вешаю трубку. Устало потираю лицо, стоя перед пешеходным переходом. Рядом тормозит машина, вскидываю взгляд и вижу в открытом окне Тимура.

— Домой? — спрашивает он. Киваю. Он еще пару секунд смотрит.

— Садись, сгоняем в одно место.

— Нет.

— Давай, Милана, не упрямься. Обещаю вести себя хорошо.

Я вздергиваю брови в удивлении. Я не ослышалась? Сзади уже подъезжает машина, начинает сигналить. Лучше бы мне уйти домой, но предложение Тимура, надо признать, заинтересовало. Что ему теперь надо? Быстро обойдя машину, сажусь, и мы сразу трогаемся с места.

— Машина твоя? — осматриваю салон «Мерседеса». Тимур кивает. — И куда ты меня везешь?

— Здесь недалеко. Правда, сейчас время пробок, так что придется потолкаться. Как тебе в офисе?

— Нормально. Много работы, некогда расслабиться. А тебе?

— Я там мимолетом бываю.

— А чем занимаешься?

— Каневскому предложили тут несколько объектов, я общаюсь с людьми и смотрю, есть ли смысл ввязываться. В его финансовой ситуации нужно грамотно браться за дела, а то просядет на каком-нибудь объекте, и пиши пропало.

Я некоторое время смотрю на дорогу, потом спрашиваю Тимура:

— Зачем тебе работа у Каневского?

Он вопросительно вздергивает бровь.

— А что с ней не так?

— Ну ты явно не нуждаешься в средствах. Для тебя найдется работа за более большие деньги, чем платит Михал Михалыч. А ты таскаешься с его фирмой средней руки.

Тимур некоторое время молчит, глядя на дорогу, я бросаю на него быстрые взгляды. Он в бежевых штанах с заниженной посадкой и белой футболке, на фоне которой его кожа выглядит еще смуглее. Снова перевожу внимание на длинные пальцы и отворачиваюсь к окну. Не жду уже, что он ответит, но Тимур вдруг говорит:

— За Каневского попросил один знакомый. Я обещал посмотреть, но не сразу согласился. А потом увидел тебя, — он переводит на меня взгляд, я смотрю в растерянности. — И подумал, что это может быть интересно.

Насмешливая улыбка скользит по его губам, пока я продолжаю растерянно хлопать глазами.

— Ты сейчас так шутишь? — спрашиваю неуверенно.

— Похоже, что я шучу?

Нет, совсем непохоже. Но остаться на фирме из-за меня — это же… Это очень глупо с точки зрения даже меня, не только финансового аналитика, коим является Тимур. Тратить свое время, получая за это много меньше, чем мог бы…

Я вдруг чувствую себя крайне неуютно, словно мушка в паутине. Одно дело — случайная встреча, совсем другое, то, что он говорит сейчас. Ему интересно стало поиграть, и он будет играть, пока ему не надоест.

— Останови машину, — стараюсь говорить твердо, но выходит так себе. Тимур вздыхает.

— Да успокойся, Милана. Я же сказал, я не буду лезть.

— Не то настроение? — не удерживаюсь от язвительности. Он окидывает меня быстрым, но однозначным взглядом.

— На тебя у меня стоит всегда, — дергает бровью, а у меня начинают гореть щеки от этих слов. — Ты устала за эти дни. Не помешает развеяться.

Несколько секунд перевариваю его слова.

— Ты везешь меня развеяться? — спрашиваю недоверчиво.

— Точно, — он улыбается. — И даже обещаю не приставать, видишь, каким я могу быть милым.

Еще немного пялюсь на него.