Андрей

Мысленно вернулся к воспоминаниям о неконтролируемом обороте, который спровоцировал аварию Лениного друга. Мало сказать, что ее извечная манера бежать к нему за утешением меня раздражала. Притом что я отдавал себе отчет: человеческий паренек мне не соперник. Абсолютно! Но… раздражения это не умаляло ни на гран. Утешение, любую помощь и поддержку бурая должна искать у меня! В этом вопросе животный инстинкт собственника компромиссов не допускал. И с фактом присутствия «ее Жени» я мирился с огромным трудом. Вернее, пока мирился! В дальнейшем планировал оборвать все их контакты, забрав девушку с собой.

К тому же я всегда подозревал между ними более тесную связь. И мне казалось, что Лена в какой-то мере это признавала, ссылаясь на их свидания за городом и защищая парня от меня.

И вот сейчас, так мимоходом, выяснилась правда.

«Портрет», — осознав, что моя бурая позировала обнаженной, сглотнул вмиг ставшую вязкой слюну с привкусом желчи. — «Как я пропустил подобное? Как позволил случиться такому у себя за спиной?»

Ревность заставила дыхание оборваться. Поразительно, но в лице ее друга я все отчетливее видел… соперника! Одна мысль о том, что мою пару будут рассматривать другие, что все, купившие билет в картинную галерею, где, возможно, будет портрет, смогут увидеть Лену… Волк внутри гневно рычал: подобное недопустимо!

Сглотнув, отчаянным усилием сдержал порыв прямо сейчас броситься к походной кухне и одним движением «затряхнуть» щенка. На землях медведей такое своеволие позволить себе не мог. Да и дополнительно ссориться с бурой было глупо. Наоборот, поставил перед собой цель доказать ей сегодня, что способен на большее, нежели она думает обо мне. Пусть увидит во мне мужчину, способного защитить, помочь и накормить! Я, несомненно, в любом деле буду смотреться куда лучше ее холстомарателя! Дело за малым — донести очевидное до своей пары. После «переселения» Лены ко мне отчаянно нуждался в ее одобрении, хватит нам взаимных упреков.

Но «художника» мысленно в план внес. Вот разберусь с текущей игрой и… займусь им вплотную! Останутся от козлика рожки да… впрочем, «копытца» я ему уже подпортил.

И этим поводом избавиться от соперника был доволен. Ибо… раздражал!

Сегодняшняя ночь подарила ощущение некоего покоя. Лена спала в моих объятиях. Пусть меняющийся аромат волчицы сильно будоражил моего зверя, человеческая половина испытывала облегчение: любимая рядом! Пока она ночевала в палатке с другими студентами, я толком не мог сомкнуть глаз, переживая о ее безопасности и чутко прислушиваясь на случай необходимой помощи.

Сегодня же пришло умиротворение и ощущение правильности. Именно так — вдвоем в диком лесу — мы и должны были узнавать друг друга. Вот только судьба сложилась иначе. И у меня не было возможности открыться девушке, представ перед ней самим собой. Но сам факт того, что я впервые обдумывал такую возможность, служил лучшим подтверждением моих чувств. Впрочем, знать о том, насколько сильна ее власть надо мной, Лене не обязательно.

«Сейчас я обязан придерживаться собственного плана, а для всего остального — в случае его успеха! — у нас будет время. И для уединенной жизни в лесу тоже», — напомнил о главном, стряхивая оцепенение и запрещая себе реагировать на призывный аромат своей самки.

Хватило бы сил выдержать…

— Вечером будет баня, — довольный восхищенным взглядом бурой, распробовавшей приготовленный мною ужин, тихонько шепнул на ушко подошедшей поцеловать «повара» Лене.

— Отлично! — искренне улыбнулась она. И тоже тихо шепнула: — Шашлычок — фантастичный! Сочный, ароматный и слегка недожарен — мой любимый вариант.

Сдержанно кивнул, принимая заслуженную похвалу и скрывая довольное урчание волка. Для своей волчицы сделал отдельный шампур, обложив мясо веточками можжевельника и ароматных трав. Было в этом поступке и инстинктивное послание ее зверю: я смогу обеспечить ее пищей в период заботы о наших волчатах. Ее и наших детей.

— После твоего обеда спрос на ужин сильно упал, — не мог не отметить в ответ ее талантов. — Все до сих пор сытые.

Суп Лена сварила отличный! Сытный, вкусный и… домашний. В походных условиях последнее особенно ценно. Все (и я не исключение!) съели по три полных миски, наевшись до отвала. Если бы оставалась добавка, съели бы и больше — впрок!

— О да! — Вельнов не мог пройти мимо, явно играя на моих нервах. — Ужин хорош, но обед был фантастическим. Кто бы мне раньше сказал, что суп может быть таким вкусным блюдом! Лена, не подашься ли ко мне в кухарки? Обещаю носить на руках и беречь как зеницу ока. Ни один… серый волк не подберется.

И, хитро подмигнув нам, невыносимый хранитель отошел обратно к деревянным столам, за которыми ужинали все участники экспедиции.

Лена, со смехом проводив его взглядом, обернулась ко мне и погрозила пальцем:

— Шутит он!

Угу! И дошутится. Мне казалось, что этот медведь как мог подталкивал нас друг к другу. Ох уж эти интриганы…

— Меня спинку потереть возьмешь? — намеренно игнорируя подначивания оборотня, вернулся к поднятой теме.

Подозревал, что бурая традиционно поскромничает так напоказ выставлять наш «роман», но… попытка не пытка. У нас так мало возможностей побыть наедине.

— Нет, — ожидаемо смутилась Лена. — Мы лучше чисто женской компанией помыться сходим. Там же все огорожено будет?

— Да, зона помывки будет укрыта брезентом.

Возможности, вдвоем спрятавшись в палатке, перед сном сделать массаж своей волчице, задобрив ее еще сильнее, меня уж точно не лишить.

Ожидаемо в процессе помывки компанию мне решил составить Вельнов.

— Что? Отказалась бурая шею тебе намылить? Зря она! Такой шанс своевременно подставить подножку! А там… свидетелей нет, трава влажная, мыло скользкое, дым кругом… И не было бы соперника! — медведь нагнал меня, спешащего к походной дымящей конструкции, и похлопал по плечу. — Но я утешу, не дам тебе поскользнуться на влажной траве в гордом одиночестве.

Естественно, оборотень слышал наш с Леной разговор и не мог упустить случая меня поддеть.

— Смотри, сам не поскользнись, когда я рядом! А то не досчитаются хранители одного интригана. А уж как я буду переживать!

— Кхе-кхе, — закашлялся Вельнов от приступа смеха, — не нравлюсь я тебе, выходит?

— Что ты! — скинув с шеи полотенце, ощутимо приложил им медведя. — Куда мы без тебя, горемычные? Куда ни ткнемся — всюду ты. Уже как родной. Жизни без тебя не представляю.

— О жизни размышляешь? Это хорошо. Тебе вдвойне полезно и своевременно, — резко став серьезным, кивнул хранитель. Мы как раз подошли к импровизированной бане, организованной у дальнего края поляны, там, где был уклон к лесу, чтобы вода стекала, не задерживаясь под ногами. Конструкция напоминала военный блиндаж, из символичной двери которого валил дым.