Со стороны пароходов донеслись испуганные вопли. Коммодор поднял голову – от берега к судам двигались лодки, битком набитые погромщиками. Они потрясали оружием и время от времени стреляли, кто в воздух, а кто по палубам пароходов, где черно было от людей.

– Ну, это уже сущая наглость… – скривился моряк. – Стэнли, ступайте, распорядитесь: пусть двадцатифунтовки кормового плутонга угостят мерзавцев картечью. И без церемоний, никаких предупредительных выстрелов. Пусть наводят в самую гущу!

Не прошло и пяти минут, как орудия вспомогательного калибра слитно рявкнули. На дистанции полутора кабельтовых латунная картечь почти вся пошла в цель – мужчины на мостике злорадно наблюдали, как опрокидываются фелуки, как кровавыми брызгами разлетаются человеческие тела.

С берега глухо бухнуло. Над серой буханкой береговой батареи вырос снежно-белый султан дыма. Высоко над мостиком провыл снаряд – и упал перелётом, подняв высоченный столб мутной воды.

Консул присел от страха.

– Похоже, артиллеристы на стороне мятежников. – заметил Летбридж. Невозмутимо, словно речь шла о не слишком важном заезде Королевских дерби. – Что ж, это меняет дело… Стэнли!

– Да, сэр?

– Башенные орудия к бою. Леера завалить, и проследите, чтобы пассажиров убрали с палубы. Не хватало ещё…

Лейтенант понятливо кивнул. Оказаться вблизи одной шестнадцатидюймовок, составляющих главный калибр «Инфлексибла», в момент выстрела – испытание не для всякого. Так можно и здоровья лишиться…

– А вас, господин консул, прошу пройти за мной в рубку. Здесь сейчас будет несколько… неуютно.

– Вы все же решили принять бой и рассчитаться с этими мерзавцами?

Кептен Летбридж покачал головой.

– Никоим образом, сэр. Если вы не заметили, у нас на борту, как и на тех посудинах, полно гражданских. Я не могу подвергать их опасности. И потом – вы ещё не знаете самых плохих новостей.

Он сделал паузу. Внизу суетились матросы палубной команды – они, словно овец, сгоняли перепуганных беженцев к люкам, спускали их вниз, в душные, пропахшие углём и машинным маслом помещения броненосца. Особо усердствовали те, кому выпало принимать на крутых, почти отвесных трапах дам – те возмущённо взвизгивали, когда деликатные части их тел оказывались в мозолистых ладонях «лайми».

– Утром на рейд вошёл корвет «Диамант». Турецкая броненосная эскадра сутки назад миновала Дарданеллы и взяла курс на Александрию. Если они блокируют гавань Александрии, мне придётся либо принять безнадёжный бой без единого шанса на успех, либо, подобно несчастному сэру Эстли Куперу спустить флаг.

– Турки? – дипломат опешил. – Но они же наши союзники…

– По-видимому, уже нет. Впрочем, турецкий адмирал наверняка заявит, что намерен всего лишь оградить от ужасов мятежа европейцев и подданных Османской Империи. Собственно, мы и сами намеревались поступить подобным образом в Стамбуле, в феврале, когда туда входили русские. Похоже, подданные султана оказались хорошими учениками – во всяком случае, в том, что касается политики.

Дипломат замялся. Последнее замечание ему явно не понравилось.

– Как пригодились бы нам сейчас войска, которые этот болван Гордон угробил при Омдурмане!

– Увы, из числа отправившихся в Нильскую экспедицию вернулось всего несколько человек. – продолжал консул. – Они-то и принесли известие о разгроме. А буквально неделю назад мы получили сведения, что одна две или канонерки застряли выше Нильских порогов. Но подать им помощь не было никакой возможности: хедив отказывался посылать новые силы, оправдываясь тем, что лучшие его части ушли на помощь Гордонуи сгинули вместе с ним. Как хотите, а без турок тут не обошлось. Откуда иначе дервиши-махдисты взяли бы современные пушки? Да и сам мятеж – уж очень вовремя он начался! Меньше чем за месяц до нападения арабских племён на Аден, Порт-Саид и Суэц. И в результате – что? Когда войска более всего нужны здесь – их отсылают в забытую Богом суданскую дыру, чтобы бездарно там загубить! Не знаю, как вам, а мне всё это крайне подозрительно…

Новый кивок. Консул покосился на собеседника – он что, так и собирается молчать? Или он попросту не слушает?

– Позвольте поинтересоваться, что вы намерены предпринять дальше?

– Выпущу пяток бомб по береговым батареям, чтобы отвлечь их от пароходов. – ответил Летбридж. – А после этого пойду на Мальту, на соединение со Средиземноморской эскадрой вице-адмирала сэр Фредерик Бошамп-Сеймур. Впрочем, надеюсь встретить его по дороге – вице-адмирал ожидал подхода броненосцев из Метрополии, из состава Флота Канала, и планировал выйти в море сразу по их прибытии. Так что, вскорости я сюда вернусь – и уж тогда рассчитаюсь за всё. Британия никому не спускала подобных выходок!

Северная Африка, Среднее течение Нила.

…сентября 1878 г.

На палубе «Абу Клеа» некуда было ступить – повсюду раненые на носилках, перевязанные окровавленным тряпьём. Измученные, оборванные солдаты слоняются по палубе без цели. В их лохмотьях, только внимательно приглядевшись, можно узнать красные мундиры британских стрелков.

Две неуклюжие барки сошвартованы с канонеркой бортами. Буксировать их привычным способом, на тросе, нельзя – на корме «Абу Клеа» вспенивает воду большое решётчатое колесо, вот и приходится пускаться на ухищрения. Впрочем, команде не привыкать, точно так же они тащили эти барки вверх по Нилу. Правда, тогда эти посудины не были полны ранеными, измученными до последней крайности людьми. Сейчас они они неподвижно, с обречённостью приговорённых, сидят на одном месте и лишь изредка подходят к борту и бездумно смотрят в мутно-коричневую воду за бортом.

Человеческие силы имеют свой предел.

Лейтенант Стэнли Колвилл, командир канонерки, опустил подзорную трубу.

– Ещё часа два такого черепашьего хода, и мы уткнёмся в пороги. И тогда надо будет что-то решать.

Стоящий рядом с ним офицер, судя по нашивкам на изодранном мундире, пехотный лейтенант, согласно кивнул. Он, как и все прочие участники экспедиции, хорошо знал, что между Вади-Хальфой и Хартумом фарватер реки в нескольких местах пересекался опасными порогами и перекатами, которые при низкой воде становятся почти непреодолимыми. Сейчас как раз и была такая низкая вода – недаром матросы на носу канонерки то и дело измеряли глубину длинными полосатыми шестами.

– В прошлый раз пришлось облегчать канонерку, снимать орудия, уголь, боеприпасы. – продолжал Колвилл. – Пять тросов тянули две тысячи человек, и всё равно мы еле-ели проползли эти треклятые сто ярдов против сильного течения. А сейчас у нас нет и трети такого числа…

– Зато и с течением бороться не придётся. – заметил собеседник. – Мы ведь спускаемся по реке, на не идём вверх.

– На это одно и надежда. – отозвался Колвилл. – И всё равно, нам предстоит нелёгкое испытание.