Вирхов перебирал мысленно разные варианты. Чиновники, не знавшие безухого китайца, не могли заказать Марии Николаевне частное расследование. Вряд ли в детективное бюро обратились полтавские железнодорожные служащие. Родственники китайца? Но их у него нет. Покровительствовавшая ему госпожа Гордеева? Или мичман Таволжанский, одержимый поиском японских шпионов и разоблачением вражеской резидентуры?

Скорее всего Таволжанский. Он и рапорт в Главный штаб написал. По его облику ясно, что одними рапортами он вряд ли ограничится. А познакомиться с Марией Николаевной он мог и благодаря ее ослепительной сестре. Вирхов остановился и хлопнул себя по лбу ладонью. Вот оно что! Да разве упомнишь всех поклонников блистательной пианистки Брунгильды Муромцевой!

Впрочем, в частное детективное бюро могла тайком обратиться и госпожа Гордеева, восточные женщины скрытны и мстительны. Обе версии нуждаются в проверке.

Успокоенный удачным мозговым штурмом, Вирхов вновь уселся и допил остывший чай. Тут-то на пороге и возник кандидат на судебные должности Павел Миронович Тернов.

— Наконец-то, — сердито встретил помощника следователь. — Удалось добыть что-нибудь?

— Удалось, Карл Иваныч, — с ходу начал отчет недозрелый практический юрист. — В трактире «Сокол» по наводке нашего человека показал ножичек слесарю с «Розенкранца» Зиновию Гаранцеву. Ножичек мастер признал. Заказывал студент, якобы лосей свежевать. Я просил его сделать такой же. Согласился. Обрадовался, что ножичек его хорошо себя показал, а то, мол, студент все сомневался, да скорее всего не для лосей ему ножичек и нужен, на них сейчас охоты нет, а чтобы зайцев потрошить.

— Та-ак, — протянул Вирхов, — опять студент… Ложный ход. Студент с Дворцовой не мог ни с того ни с сего зарезать купца. Скорее преступник купил у старьевщика студенческую тужурку и путает следы.

— Возможно, Карл Иваныч, я еще об этом не думал, — признался нетерпеливо Тернов. — Однако это не самое главное.

— Так почему же вы не начинаете с самого главного, досточтимый Павел Миронович? Почему морочите мне голову пустяками?

Тернов отпрянул и изменился в лице, нарвавшись на внезапную вспышку начальственной ярости.

— Мне казалось, вы должны обладать всей полнотой информации.

— Полнотой, полнотой… Давай уж свою полноту сюда, — проворчал Вирхов. — Что еще?

Тернов достал из кармана лист бумаги и вручил его начальнику. Вирхов повертел листок, заполненный типографским шрифтом. Это была страница из технического учебника. На одной стороне рассказывалось об особенностях процесса горения, а на другой была помещена картинка: Жанна д'Арк стоит на помосте, окруженная вязанками хвороста, монахи в капюшонах поднесли факелы к босым ступням Орлеанской девственницы, языки пламени совсем близко подобрались к мученице…

Поверх рисунка был помещен чертеж ножа, на полях дано краткое описание рукоятки в виде соколиного пера. Размеры указаны в сантиметрах.

— Совпадает? — Вирхов поднял глаза на Тернова.

— Тютелька в тютельку! — гордо сказал Тернов, выложив на стол орудие убийства купца Малютина рядом с ножом, найденным в «Семирамиде».

— Ничего не понимаю, — признался Вир-хов. — Тот, кого я видел, никак не походит на студента. А если убийца в ресторане «Лейнер» и налетчик, обронивший нож в «Семирамиде», — одно и то же лицо, то есть этот якобы студент из той же банды, то мог ли он в это же самое время оказаться на Дворцовой площади? Или в столице действует уже две банды с соколиной символикой?

Тернов наморщил лоб — якобы в глубоких раздумьях! — и пожирал глазами начальника.

— Слушай, Павел Миронович, а заказчик слесаря не глухонемой? Не в возрасте?

Надежда, прозвучавшая в неожиданном вопросе начальника, заставила Павла Мироновича помедлить с ответом.

— Поэтому он и составил такой подробный чертеж, — продолжил Вирхов, — словами-то объяснить не мог.

Тернов, приготовившись нарваться на очередной приступ вирховского неудовольствия, решился высказаться.

— Но Зиновий Гаранцев утверждает, что студент сомневался в надежности ножа, собирался проверить его в деле. Как же он мог это выразить без слов?

— Как как? Очень просто! — отрезал Вирхов. — Мог просто мычать на разные лады, и изъясняться жестами. Не исключено, глубокоуважаемый коллега, что ваш слесарь владеет языком глухонемых. Вы проверяли?

Поникший вид кандидата красноречиво говорил, что такая мысль его даже не посетила.

— Ладно, на сегодня хватит, — милостиво заключил Вирхов, довольный тем, что посадил в лужу амбициозного молокососа. — Или вы еще полны сил?

Не зная, как реагировать на вызывающий тон старого брюзги, Тернов вздрогнул, но промолчал.

— Если у вас еще есть силы для подвигов, — сказал Вирхов, — можете прогуляться, проветриться перед сном, да заодно навестить госпожу Гордееву.

— Зачем? — не понял Тернов. — Ведь безухим китайцем занимается военная контрразведка! Полковник Ястребов мне голову свернет!

— Уже и испугались, — укорил кандидата следователь. — В нашем деле без риска не обойтись. Вот вы мне все этнографические изыскания китайские суете, — Вирхов порылся в столе и вернул помощнику уже ненужный журнал, — а вы лучше навестите друга, обиняками разведайте, не заказывала ли госпожа Гордеева частное расследование убийства Ерофея? Не обращалась ли к частным детективам?

Тернов открыл от изумления рот, но вскоре справился с оторопью.

— Да как же она могла это сделать, Карл Иваныч! — воскликнул он, прижимая к груди драгоценное вещественное доказательство, не оцененное Вирховым. — Во-первых, она сама сказала мне, что знает причину гибели Ерофея! А во-вторых, я ее просил пока не выходить из дома, в целях безопасности.

— И вы думаете, она последовала вашим советам? И вы думаете, она не лгала вам, рассказывая о грандиозной охоте, устроенной китайской императорицей на какого-то писаку Ерофея?

— Да, я так думаю, — заявил сбитый с толку Тернов.

— Значит, вы совсем не знаете женщин! В том числе и женщин китайских!

Доктор Коровкин в состоянии легкого отупения сидел в гостиной Муромцевых, куда хозяева и гости перебрались пить кофе с ликером по завершении обеда в честь помолвки Брунгильды и генерала Фанфалькина.

Обед прошел бы в тягостном молчании, если бы не безудержное стрекотание генерала Фанфалькина. Счастливый жених успел поведать и о своих славных предках, и о родовом имении в Оренбургской губернии, которое процветало, благодаря кирпичному заводику и честному управляющему из остсейзских немцев, и поделиться соображениями о развитии военной ситуации на Дальнем Востоке. Время от времени он сбивался со связного рассказа и обращал увлажненный взор к надменной невесте. Он вспоминал, какое сильное потрясение испытал, увидев когда-то впервые на благотворительном вечере в Офицерском собрании юную пианистку, как посещал все концерты, где выступала блистательная Брунгильда Муромцева, как осыпал цветами предмет своего восхищения, не надеясь быть выделенным из толпы поклонников. Его сотрапезники безмолвно поглощали содержимое тарелок, только Елизавета Викентьевна, улавливая паузы в потоке слов, едва слышно отдавала распоряжения Глаше подавать следующее блюдо.