Первая. «Инвесторы» (новые собственники) электроэнергетики требуют гарантий того, что их инвестиции (не добровольные, а постприватизационные — вытекающие из их обязательств) быстро окупятся. Надо понимать, бизнес в России — это такой паразитический вид деятельности, в рамках которого риски должно нести государство, прибыли же должны идти частникам. Если это не приговор всей «реформе» электроэнергетики (и не только ей), то чего же ждать еще? И неужели кто-то полагает, что при таких представлениях бизнеса о своей роли можно рассчитывать на какое-то технологическое развитие хоть с помощью «сколковской долины», хоть без нее?

И вторая новость. Тихо сходит на нет предыдущий эпохальный проект по развитию нанотехнологий. Напомню: ради прорыва в этой сфере под контроль, видному приватизатору уже были переданы 130 миллиардов бюджетных рублей, разложенные затем на депозиты в банки. А еще и госгарантий предоставлено на 160 миллиардов рублей. Результат, как известно, нулевой. Ничего сколько-нибудь заметного эта гора так и не родила. Но зато сама гора-то насыпана какая привлекательная — иметь все казенное, расходовать бесконтрольно и ни за что не отвечать!

Следующий шаг — каков должен быть? Известно — приватизация. Что и одобрено: Роснано будет акционировано. Мне, конечно, ранее приходилось предсказывать, что этим дело и закончится. Что на этот раз приватизировать будут не госсобственность, которую надо еще «обналичить», а в чистом виде наши деньги. Но что этот процесс очередного грабежа будет сопровождаться тут же запуском новой «панамы», похоже, не менее масштабной и под тем же руководством — этого и я не прогнозировал.

Но где же взять денег на эти очередные игрища? Надеюсь, никто не отнесся всерьез к ритуальным заявлениям о предполагаемом масштабном частном софинансировании «сколковской долины» — достаточно вспомнить о выше упомянутых требованиях электроэнергетиков…

Денег на всех не хватит. Значит, на чем-то надо сэкономить. Вообще пора повышать эффективность расходования бюджетных средств, верно? И правительство, надо же, тоже так считает. И выпускает целую «Программу повышения эффективности расходования бюджетных средств до 2012 года», свежий проект которой (от 19 февраля 2010 г.) рассылается по госструктурам и научным учреждениям за подписью вице-премьера Кудрина. Возрадуемся же? Или сначала с документом ознакомимся?

Обращу внимание на несколько ключевых тезисов программы.

Первое: «исключение из состава разрабатываемых при составлении проекта федерального бюджета обоснований бюджетных ассигнований». Правильно, если парламент давно на «автопилоте», то зачем ему еще какие-то обоснования?

Второе: дальнейшее «упорядочение и монетизация основных социальных обязательств» государства. Тоже понятно — в условиях глобальной финансовой нестабильности так легче затем сбросить с государства (обесценить) его социальные обязательства.

Третье: вновь идея «сбережения нефтегазовых доходов». И далее, среди общих слов и заклинаний вдруг конкретика: «использование для целей бюджетного планирования консервативного исходя из формализованных критериев макроэкономического прогноза…» И затем: «исключение из Бюджетного кодекса требований по указанию в законе о федеральном бюджете параметров макроэкономического прогноза, а также по обязательному внесению изменений в указанный закон в случае получения дополнительных доходов».

Вот это уже по существу, без лицемерия об «эффективности расходов». Это о занижении прогноза цен на нефть (и доходов государства) и о гарантиях бесконтрольности исполнительной власти. А также об окончательном уничтожении бюджета как инструмента развития. Чем «консервативнее» прогноз (да еще и не фиксируемый и не пересматриваемый, когда он, очевидно, не подтверждается), тем больше правительство «сбережет» от… бюджета. И тогда бюджет вообще становится фикцией, от которой практически ничего не зависит.

Отдельного внимания достоин раздел 9 — «Развитие системы государственного (муниципального) финансового контроля». Помните классическое: «Если власть говорит о возвышенном, присматривайте за вилками и ложками». Так и здесь. Под «развитие» упаковали уничтожение даже остатков хотя бы относительно независимого контроля за исполнительной властью. Налицо попытка радикального сужения полномочий парламентского контроля, ограничение предмета и объектов контроля и т. п. Чтобы не касался он ни природных ресурсов и госсобственности, ни госдолга, ни Центробанка… А что бы вы хотели? Ведь первая задача любой не вполне добросовестной власти — уничтожить возможность контроля за ней.

Именно этот раздел в совокупности с выше процитированными положениями о практическом исключении парламента из бюджетного процесса и дает ответ на вопрос, зачем такая программа вообще нужна. Четко и последовательно выраженное (хотя и прикрытое словами о «повышении эффективности») намерение уничтожить остатки контроля за властью придает этому весьма в целом странному документу подлинный смысл.

Вот и все. Четкая и ясная программа «сливания воды»: не будет бюджета как основного инструмента развития — не будет государства, но зато «нефтегазовые доходы» будут сбережены от народа.

Правда, Солженицын (и не он один) предлагал сберегать иное. Но у нашей власти — иные авторитеты. И иные приоритеты.

2010 г.

Несмотря на общую, системную и частную актуальность значительного количества вопросов, возникающих при рассмотрении присоединении России к ВТО, существует, тем не менее, и один вопрос, который мне именно применительно к России представляется главным. Это вопрос о безусловном полном национальном контроле за собственными природными ресурсами или же, напротив, об отсутствии такового контроля.

При этом ошибочно представлять себе в качестве альтернативы национальному контролю некий идеал свободного всеобщего демонополизированного доступа к нашим природным ресурсам в интересах всеобщего (общечеловеческого) блага. Реальная альтернатива одна — как в фактически колонизированных странах: контроль за нашими природными ресурсами транснациональных корпораций, тесно интегрированных с интересами США и других стран НАТО.

Шесть основных направлений и содержательных аспектов этого контроля:

— регулирование объемов добычи;

— регулирование направления потоков добытых ресурсов;

— регулирование соотношения объема ресурсов, направляемых на внешний рынок, и объема ресурсов, оставляемых для рынка внутреннего (влияние на ценообразование через экспортные таможенные пошлины или квоты);

— контроль за содержанием наших недр (первичная геологическая информация);

— связывание доступа к нашим ресурсам гарантированным заказом российскому машиностроению и другим высокотехнологичным секторам экономики, или же отсутствие такового связывания;

— связывание доступа к нашим ресурсам обязательствами по предоставлению в обмен свободного доступа российских предприятий на коммерческой основе к самым современным высоким технологиям, которыми владеют партнеры.